Шрифт:
Закладка:
От Королевы и правда нельзя было взгляд отвести.
Она стояла, освещенная огнями, в алом платье, и ее светлые волосы царственно спускались по плечам. Она смотрела только на Хорошую, терпеливо давая ей время прийти в себя, и в такую долгожданную минуту ничем себя не уронила, и сама вся была величие и красота.
Эта прекрасная женщина представляла такой контраст разрухе, которую они видели в доме, что Веро, может быть, меньше всех поверила в это «Мама…». И только когда Королева приблизилась, Веро уловила в ее лице ту же черту, что и у Хорошей, — ту же всеобъемлющую, неподдельную искренность.
После этого Веро сразу перестала сомневаться в родстве — такой подарок с Королевой и Хорошей могла только генетика сотворить…
…Эта искренность на тему «что думаю, то и говорю» бесконечно обескураживала Веро. Она поначалу сама долго к этому привыкала, а попривыкнув, стала стараться уберегать от этого счастья других.
Однажды Удав явился в ресторан в прекрасном расположении духа. Сам собой гордился, не знал, куда радость девать. Огляделся. Взгляд упал на Веро и Хорошую. Милостиво подозвал их пальцем, усадил обеих за стол. Решил первый раз в жизни премию выписать. Вальяжно достал блокнот и, пока листал, сказал небрежно, видимо, надеясь на взаимность:
— Так устал. Проснулся утром, посмотрел в зеркало, показалось, что у меня глаза красные. Нет?
Веро, конечно, тут же хотела ответить, что, дескать, нет, они у вас голубые, как небо в ясный день, но ее Хорошая перебила:
— Они у вас всегда красные, — искренне сказала она, всем сердцем желая помочь, — как у вампира. И мешки под глазами уже два месяца не сходят. Вы бы пили поменьше…
Удав замер и уставился на Хорошую. Веро тоже на нее уставилась. У нее холодок между лопатками побежал, когда она поняла, что Хорошая еще что-то хочет добавить, и, чтобы ее угомонить, Веро изо всех сил треснула под столом ее ногу. Оказалось, это была нога Удава. Он вскочил, взвыв от боли, а потом у них тридцать процентов из зарплаты вычел.
…А так, конечно, ко всему привыкнуть можно. И к тому, что Хорошая — дочь Королевы, и к тому, что трава в туманной дымке кажется синей, и даже то, что рассказала Королева, — уже почти все поддавалось здравому смыслу.
История, рассказанная Королевой
И кто бы в чем ни уверял, за праведностью лет,
Король совсем не исчезал, был прост на все ответ.
Король и будущий отец покинул утренний дворец,
Надеясь, что вернется в срок.
Переступил через порог…
…Забыв о всем, вдруг обернулся, жене любимой улыбнулся,
Не знал, что встретят вновь рассвет они лишь через много лет…
Ему вручил посланье Брат,
Король был рад и был не рад,
Что в день рождения детей и в ожиданье счастья
Его зовут на мирный суд другие, кто при власти,
И чтоб всем помириться и в гневе не сходиться,
Король был должен на два дня перешагнуть границу.
Но только он покинул дом, как разнеслась молва,
Что Брат желает сесть на трон и свергнуть Короля…
…И в день рождения детей, предчувствуя беду,
Велела Королева карете ждать в саду.
Запеленала туго с носочков до конца
Детишек и собралась бежать прочь из дворца.
Но маленький наследник орал весь понедельник,
В то время как наследница спала глубоким сном,
И из дворца Принцессу в горшке цветочном вынесли,
Надеясь, что наследника вынесут потом.
Пока же выносили, то вышло, не по силе
Горшок тот оказался. И вот разбит горшок…
Принцессу уронили, «Талант» в траве забыли.
И с Королевской Бабушкой хлебнув на посошок,
Отправили прочь из дворца под бдительный надзор отца…
…А Брат Второй, узнав о том, что Королева в ночь
Коварно спрятала в горшке и отослала дочь
Под покровительство отца, на грех подальше из дворца,
Кричал и сильно возмущался. Потом зашел и попрощался.
Пожал плечом, сел на кровать, сказал, не в силах он понять,
Как можно было так бездарно «Талант» Принцессы потерять.
Сказал, что не простит обман, пусть собирает чемодан…
Забрал наследника себе, забрал его «Талант»,
И королевский сын теперь навек его гарант.
Закрыл границу, тем сказав, что брата не простил,
И много лет себе твердил, что честно отомстил…
…Открыть ее мог лишь «Талант», ведь он был символ власти.
Король недаром повелел разбить его на части…
«Чокнутые, — в который раз подумала про себя Веро, — “Талант” они потеряли. Не могли до кареты ребенка без происшествий донести…»
И вдруг из-за тумана вышла Лошадь. Вся в белом облаке, безмятежная, что настораживало, Лошадь фыркнула два раза, помотала головой и отряхнулась.
— Фу-у-у, — недовольно поморщилась Веро, — что у вас за манера у животных? Обязательно подойти надо, чтобы отряхнуться! — И еще больше сердясь, добавила: — Ты все знала? Сама рассказать не могла?
— Смотря что знала, — протянула Лошадь, словно ей все безразлично было. — Что Хорошая — принцесса, не знала, у меня и сейчас крепкие сомнения, не тянет она на корону. А то, что «Талант» потеряли, это да, это мне еще дедушка рассказывал.
Лошадь зевнула.
— Он тогда на службе у Королевы главным Конем состоял и в похищении принцессы участвовал. Когда спохватились, что в саду «Талант» потеряли, Росомаха главным садовником во дворец устроилась, они ведь с Королевой сестры родные. Что с лицом-то? А-а-а, не знала? Ну, ничего, это еще не самое страшное. Росомаха за все эти годы королевский сад десять раз перекопала, все без толку — «Талант» принцессы исчез бесследно. А без него вы границу не откроете и домой не вернетесь.
Веро какое-то время молчала. Она нахальству Лошади поражалась.
— И ты знала, что Королева границу открыть не может, и все равно притащила нас сюда и ничего не сказала.
— Не мое дело, — холодно отозвалась Лошадь. — Я при ее дворе состою, приказали привезти, я привезла. Но краем уха слышала, что Королева сватает вас во дворец поехать, чтобы вы «Талант» принцессы поискали. Все знают, что Чивас не наследник, на его камне цифра «два» выбита, и если вы «Талант» Хорошей найдете, то сразу ее права на трон докажете…
Веро на Лошадь уставилась.
— А как мы, интересно, его найдем? — непонимающе спросила она. — Если за столько лет его Росомаха не нашла?
— Не знаю, — усмехнулась Лошадь, — но у вас второй шанс есть. Вы можете «Талант» у Чиваса стащить, он тоже границу открывает. Только Хорошей это вряд ли поможет.
Веро вытянула
