На все эти «позолоти ручку», «дай погадаю», «дай копеечку ребенка напоить» реагировать нельзя. Задерживаться нельзя, в глаза смотреть нельзя! Старинные техники работают безотказно. Техники эти, впрочем, не только цыганские. В Афинах Макаров с интересом наблюдал точно такой же алгоритм «охмурения», применяемый двухметровыми африканцами, исключительно мужчинами.

Продавали гости из Африки два вида товара: кожаные сумки и стянутые резинкой компьютерные диски. На дисках якобы музыка. Работали продавцы стаями.

Сумочники стелили на центральной площади в тенечке у фонтана покрывало, как на пляже. Сверху раскладывали довольно ладные, с макаровской мужской точки зрения, сумки (из натуральной кожи по сверхнизкой цене) и торговали себе. Неплохое качество и хорошая цена обеспечивали стойкий спрос.

Афинские полицейские гоняли их, как советские милиционеры бабушек с укропом. Торговцы, в тюрбанах, в длинных – до щиколоток – полотняных рубахах, умели в считаные секунды свернуть покрывало с товаром, взвалить громадный и шевелящийся (сумки скользят одна о другую) мешок на высоченные плечи и аршинными шагами, ловко огибая прохожих, исчезнуть в «нелогичных» улицах афинского центра. Полицейская облава проходила быстро и безболезненно, как летний дождик. Сумочники возвращались, снова распускались сорными цветочками на упорядоченной грядке греческого национального налогообложения и торговли.

Сумочники, сколько Макаров мог наблюдать, гипнотическими техниками не пользовались вообще, только длинными ногами. Вторая же категория – это торговцы дисками. Абсолютный аналог отечественных таборных цыганок. Передвигаются группами по пять – семь человек. У каждого в руках пачка дисков с яркими этикетками в прозрачных пластиковых контейнерах. Они тоже все рослые, не мельче сумочников, но одеты уже не в национальные ночные рубахи, а в цивилизованные джинсы, и тюрбанов на головах нет. Нападающий подходит к жертве, смотрит в глаза, требует разговора. Макаров отвел было взгляд и сделал рукой резко отрицательное движение, мол, пошел вон, не приставай!

– Just to talk! – возопил нападающий и тут же призвал на свою физиономию такое оскорбленное выражение, что Макаров струхнул: слишком много ему напели в Москве о западной нетерпимости к расизму.

Во избежание эксцессов перевел на чернокожего глаза… И здравствуйте! Взгляд коллеги, обследуемого «народного целителя» из группы профессора Новикова. Только вместо белков – желтки.

– Music! – Нападающий придвинул к груди Макарова пачку дисков.

Придвинул, но не коснулся. «Грамотный, Уголовный кодекс чтит!» – невольно усмехнулся Макаров и рявкнул командирским голосом:

– Ноу!

Отвернулся, глядя в перспективу улицы, просиял фальшивой улыбкой. Даже рукой помахал якобы товарищам-туристам, от группы которых он случайно отстал. Нападающий ретировался.

Африка, все другое, а техника мгновенного гипноза та же!

Профессор Новиков, личный враг и давний обидчик, докопался-таки до сути. Техника «мановения ока» описана им во всех подробностях.

Гипнотизируемых он называл гопниками от аббревиатуры ГП – «гипнотик потенциальный», а свои научные наблюдения, препарирующие уличный гипноз, – десятью заповедями. С юмором был мужик.

Макаров выучил эти «Десять заповедей практикующей цыганки», сокращенно ДЗПЦ, крепко-накрепко, на всю оставшуюся жизнь, как таблицу умножения во втором классе начальной школы. Русскому человеку приличнее было бы сказать как «Отче наш», но это было бы ложью – «Отче наш» Макаров никогда не знал.

Десять этапов обработки сознания насильно и, что принципиально важно, не во сне, а наяву. Универсальное и безотказное оружие. Кто ж от такого откажется?

Первое. Привлечь внимание гопника и войти с ним в контакт.

Второе. Зафиксировать внимание гопника на конкретном объекте (или переживании).

Третье. Максимально сузить поле активного внимания гопника.

Четвертое. Разделить сознание и подсознание гопника.

Пятое. Построить канал внушения.

Шестое. Сосредоточить сознание гопника на его внутренних ощущениях.

Седьмое. Дождаться появления в глазах гопника медитативных признаков.

Восьмое. Проверить глубину транса, в котором гопник пребывает.

Девятое. Произвести над гопником необходимые гипнотизеру действия, например кодирование.

Десятое. Выполнить кодирование на санацию памяти гопника и вывести его из транса.

Все это истинный виртуоз проделывает за считаные секунды – в мановение ока. Отсюда, казалось бы, и название метода? Отнюдь.

«Мановение ока» – потому что само «мановение», то есть движение век гипнотизера (закрыл глаза – открыл глаза), синхронно с идентичными действиями гопника и в половине случаев является главным инструментом исполнения замысла. Мигнул глазом – и готово!

Глаза Макарова слипались. «Инструмент исполнения» его благородных без кавычек и натяжек замыслов требовал отдыха. Так же, как и мозг. За бортом хлестал замерзающий дождь, в самолетное окно бились-царапались маленькие градинки-метеориты. Макарову даже показалось, что он слышит их робкие стуки. Тук. Тук-тук-тук. Вы позволите войти в ваш сон?

Глава 121

Канада. Монреаль

Окно разбилось вдребезги, счастье, что Эстер успела натянуть на лицо одеяло… И тут же проснулась.

Окно было цело. И кровать ее стояла не у самого подоконника, как во сне, а возле стенки, вплотную придвинутая к привезенному еще с Одессы красному ковру с желто-золотым орнаментом. Последние лет двадцать они с мужем спали порознь, каждый в своей спальне. Как дворяне.

Эстер эту ночь спала хорошо, уснула быстро, без таблеток. И вдруг кошмар не кошмар, но сон неприятный. Птица – чайка с темным, как гнилой зуб, клювом… Мечется. Смотрит странным, не птичьим каким-то глазом, а потом хрясь в окно!

Она была явно в панике, явно сама не своя от возбуждения, эта чайка. В истерике, можно было бы сказать, если бы была она не птицей, а женщиной. Она торопилась сообщить Эстер что-то безмерно важное, но поскольку Эстер не откликалась, стукнула каменным клювом в оконное стекло, да так сильно, что вполне крепкое стекло мгновенно разлетелось с громким звоном. Звон был бурным и продолжительным, как аплодисменты на партийном съезде советской эпохи. Освобождаясь от тяжких связей, друг от друга, улюлюкая и звеня на радостях, стекольные молекулы разбегались кто куда.

Какие, к черту, молекулы?! Эстер взяла с тумбочки чашку, глотнула недопитого с вечера теплого кисловатого кефира. Гадость, но стало легче. Там была женщина, в этом сне. Там совершенно определенно была женщина, и она что-то кричала через стекло, но было непонятно… что конкретно. И женщина эта была хорошо знакома. Из молодости? Нет, не из молодости, но какое-то давнее и ненатужное знакомство… Нинушка! Да, она. Нинушка-соседка. Та, что все маялась с непутевой дочкой. Что она кричала через стекло? Ей явно было худо. Она явно просила помощи.

Но при чем тут птица? Чайка с грязным клювом тут при чем?

Странная штука – сны. «Небывалые сочетания бывалых событий», – такое, кажется, определение давала советская психиатрия. Марик рассказывал. Сыночек, врач, золотая голова. И смеялся. Он считает, что все гораздо сложнее. Ох, Марик-Марик. До кокаина твои сложности довели. Лучше бы без сложностей…

А может, это к болезни сон? Разбитое окно… Осколки на голову бедной Эстер. А Нинушка при чем? Ладно, чайка, Эстер уже и привыкла, что у нее не сны, а птицефабрика, но Нинушка-то каким образом во сне образовалась? Эстер ее не видела, но как бы знала, что это она… Ах! От внезапной догадки Эстер вскрикнула вслух, как от боли: чайка с гнилым клювом – это Нинушка и есть!

Открытие Эстер успокоило. Она очень любила ясность. Лишнее любила сначала отмочить в раздумьях, как в мыльном растворе, а потом отрезать, как лишнюю кожицу вокруг ногтя.

При таком подходе сразу обнажается истина. «Поискать, что ли, Нину?» – думала она, ставя на конфорку старомодной газовой плиты закопченную кофейную турку. Или поменять плиту на электрическую? С сенсорным управлением. Пальцем коснись – и греется! Никакого газа, никакого вреда здоровью. Стыдно же, полвека в Канаде, а кофе на газе варят. Так могли бы сказать о них с мужем недоброжелатели.

Менять плиту было лень. И Ниночку разыскивать тоже было лень, хоть это и не так трудно. Позвонить в Калгари, в справочное, попросить телефон Нины Ив. Вопрос, как Нинину фамилию английскими буквами изобразить – Nina Iv? Как слышишь, так и пишешь? Нет, конечно. Это же будет читаться – Найна Айв. С правописанием русских фамилий в двуязычной Канаде чехарда. По-английски так, по-французски этак. Не надо себе глупостями голову забивать. Если бы Нина хотела, она сама бы Эстер позвонила! У Эстер номер не менялся лет сорок…

На этой счастливой мысли старая маникюрша решила остановить дедуктивную работу.

Допила почему-то показавшийся скверным кофе и вывела старого,