– Не для тех, кто останется ждать в изгнании, – прошептала Лола.

Эрик протянул руку и взял её ладонь.

– Ты же знаешь, я всегда хорошо дрался. Это одно из моих лучших качеств.

– Большинство людей не считают своим лучшим качеством то, что приводит их на грань погибели каждый второй месяц. – Несколько мгновений они стояли в тишине.

Часть меня хотела оставить их… там, где они затерялись, но моя мама лежала без сознания на кушетке, и я не знал, как выйти отсюда, не проходя мимо нечеловеческих бездомных стражей.

– Ну что же, раз все перекусили, то теперь можно немного поспать, – сказала Лола. От её печали и страха не осталось и следа. – Я не смогу заняться мамой ещё несколько часов, а отдых – это то, что Лола прописала. Ступайте, малыши. – Она кивнула на правую стену, противоположную той, куда она уходила за едой. – Проходите сквозь синее полотнище, и там вы найдёте славное, уютное место для сна. А мама может отдохнуть до рассвета на кушетке.

Я поднялся на ноги и подошёл к синему занавесу. Цвет был чем-то средним между сапфиром и сумеречным океаном в закатный час. Я обернулся, проверяя, что Элизабет и Девон идут за мной, и собрал всю волю в кулак.

– Я разбужу вас утром, – сказала Лола, когда я шагнул сквозь завесу.

Глава 20

Ощущение было такое, будто я иду сквозь паутину. Ткань ползла по моему лицу, но не останавливала меня и не липла. Она просто была как невесомое нечто на моём носу. Затем я сделал ещё один шаг, и она пропала. На мгновение всё затуманилось, когда я проходил сквозь занавес, но пройдя, я оказался в другой комнате.

Там единственным источником света было что-то вроде громадной сверкающей люстры. Она была вся утыканна крошечными свечками. Только вместо обычных подвесок из прозрачного стекла с неё свисали алые, синие, фиолетовые и зелёные. Огоньки отражались в них, и по стенам плясали разноцветные блики.

– Ого! – выдохнул я. Можно подумать, фейерверки на День независимости наделали деток с лазерным шоу.

– Чур я справа, – сказал Девон откуда-то из-за моей спины.

Я не сразу понял, о чём это он. Из мебели в комнате была только большая двуспальная кровать.

– Что? – пожал плечами Девон, когда я обернулся к нему. – Я всегда сплю на правом боку: мне так будильник видно.

– Да пожалуйста, – промычала Элизабет, рухнув на левую сторону кровати. – Пока никто за мной не охотится, не пытается поджечь или уморить туманом, меня всё устраивает.

Итак, мне оставалось заползти в середину.

Я стряхнул с ног кроссовки и вскарабкался на изножье кровати, стараясь не слишком раскачивать её, так как Девон и Элизабет уже вырубились.

Я опустился на колени, потрогал рукой покрывало. Оно было мягким и шелковистым. Я зевнул, а затем: «Эй, ты собрался залезть под это покрывало вместе с Элизабет?» – всполошился мой внутренний голос.

Ему ответил другой: «Ты спасаешься бегством от Леди, владеющих книгами магии, и от придурка, верящего в свободное знание, которые жаждут тебя убить. Где тебе спать – дело десятое».

«Это не важно. Она держала тебя за руку. Она считает тебя смелым!» – восторженно пропел первый голос.

Я немного поворочался и лёг, глядя в затылок Элизабет.

«То, что она считает тебя смелым, вовсе не значит, что она согласится встречаться с тобой! Эй, да ты даже не знаешь, ходят ли волшебники на свидания!» – не сдавался второй голос.

«Считает смелым. Не хочет, чтобы ты погиб. Она даже держала тебя за руку!»

Я соскользнул в сон, прежде чем мой мозг закончил ссориться сам с собой.

– Где Элизабет? – голос Девона выдернул меня из мира сновидений.

– Чт-аааа? – я сел, моргая на цветные огоньки, по-прежнему плясавшие по стенам. Всё выглядело так же, как когда я задремал. Только Элизабет не было. И покрывало с её стороны постели было откинуто в сторону.

Я выругался так грязно, что Девон пробормотал: «Чёрт, придурок!»

– Пошли! – я скользнул к краю кровати и сунул ноги в кроссовки. Часть меня хотела вытащить из кармана телефон. Но я отчего-то сомневался, что выбранное наобум заклинание сможет нам помочь, если Лола решила разделить нас и пленить здесь.

Я задержал дыхание и шагнул в синюю ткань, полувсерьёз опасаясь, что я застряну в складках до конца своих дней. Но я прошёл обратно в гостиную так же легко, как покинул её перед этим.

Элизабет сидела на красной кушетке рядом с Лолой, спиной ко мне.

– Я всё равно не понимаю, какое это имеет ко мне отношение, – сказала она, дрожащей рукой опустив чашку на блюдце.

– Твой трезвый взгляд – вот что втянуло тебя во всё это, – Лола обняла Элизабет за плечи. – Но не тревожься, не воображай, что это как тролль под мостом с его волшебными башмаками. Магии в тебе нет, пампушечка, просто тебя нелегко обмануть. Даже мой дорогой Эрик не видит, что мои зверушки представляют из себя на самом деле.

Элизабет вздрогнула так сильно, что рука Лолы на её плече тоже подскочила.

– Судьба втянула тебя в эту передрягу, чтобы ты увидела то, что эти незадачливые мальчишки понять не в состоянии. – Лола обхватила ладонями лицо Элизабет и заправила белокурые пряди ей за уши. – Забавно, что ты сама не видишь, насколько ты особенная. – Лола взглянула на меня. – Но хорошо, что хотя бы Брайант это замечает.

Элизабет оглянулась на меня через плечо, и мои щёки мгновенно запылали.

– Я здесь только потому, что я полный ноль в математике, – пробормотала Элизабет. Сверкающие слёзы дрогнули в уголках её глаз. – Если бы мне не была нужна помощь в математике, я бы не увидела, как начался пожар, не пошла бы в квартиру отца Брайанта и Эрик бы меня никогда не встретил. Я здесь потому, что я дура!

– Ты не дура! – я обошёл кушетку. Мама по-прежнему лежала там, как будто дремала самым сладким сном. – Ты много в чём сильна. Ты отлично справляешься со всеми остальными предметами. И круто выступаешь на сцене! И ты красивая, милая и невероятно смелая. Ты поняла, что телефон волшебный, но не сбежала. Ты хотела помочь – вот почему ты здесь оказалась.

Сердце забилось у меня где-то в горле, когда Элизабет улыбнулась мне, залившись нежным румянцем.

– Ты тоже храбрый, Брайант. И очень-очень классный.

У меня перехватило горло, и я не мог произнести слова вроде «Спасибо» или «Я люблю тебя».

К счастью, Девон правильно понял моё ужасное безъязычие и