сохранить разум и с их помощью удалось убить тех, кто его лишился, — продолжил Кетиль, не замечая её состояния. — Они же защитили семью от истинных драконов, пока люди разбирались, какие травы привели к такому результату. Много времени потребовалось, чтобы понять, что надо пить из источника жизни, чтобы сохранить память и разум, а уж когда нашли сочетание трав, позволяющее оборачиваться драконам обратно, то и вовсе зажили. Жаль лишь, что оборот магии волнует и злит истинных драконов. Поэтому часто использовать оборот нельзя. У нас повелось так, что в каждом сильном выводке часть становится драконами, часть всадниками и меняются в дюжину или полдюжины лет. Катле осталось полгода, потом моя очередь.

Некоторое время они молчали. Радослава переживала за Катлу, которая самые приятные девичьи годы вынуждена проводить в уродливом драконьем обличие, о чем размышляла Ева, не было никакой возможности понять, ну а Кетиль достал ремни и принялся сооружать на спине сестры удобное место для перевозки пассажиров.

— Но у нас такого нет, все забывают о человеке, едва он становится драконом… — наконец растерянно произнесла Ева. Радка хотела было напомнить, про горькие яблоки, которые куда вернее набора трав, но прикусила язык и только сильнее стиснула яблоко за пазухой, отданное ей Фабиушем.

Кетиль ехидно хохотнул.

— Мы добывали свои знания кровью предков. С чего нам делиться своими секретами?

И только Радка заметила, как он машинально коснулся какого-то крошечного кувшинчика на шее. Точно также она без задних мыслей касалась живота, когда думала о сыне. Такой же, но крупнее, прозрачный хрустальный кувшинчик висел и на шее драконицы. Цепь, довольно широкая относительно человека, на шее Катлы просто терялась, а кувшинчик едва заметно поблескивал среди чешуи и, если бы Радка не догадалась, что нужно искать, она бы не нашла его.

Что же, она не собиралась рассказывать Кетилю, что его очень страшный секрет вовсе не такой уж секрет. Всего-то вода из их этого источника. Наверное, она схожа с водой из колодцев, а может, и есть она. В любом случае, главное, что никто из обернувшихся драконов не попытается их сожрать, Радке было этого достаточно.

— А что там с вашим королем, — спросила она рассеянно, отвлекаясь от разглядывания амулетов. — Говоришь, он всё тот же, что привел вас на эти земли? Каких трав съел он?

— Неужели тоже хотел умереть? — подхватила Ева. — Не похоже на поведение смелого воина.

Кетиль насупился.

— Король не трус, — запальчиво выкрикнул он. — Просто то было смутное время, и его… ну утопили короче.

Дальше Радка слышала историю с открытым ртом. Похоже, королям не везло просто повсюду. Ламберта превратили в дракона, Барвинка омолодили, а вот железного короля утопили свои же.

К счастью для него, утопили его всё в том же источнике жизни. Через несколько дней король просто поднялся на поверхность. Неуязвимый и живой. И остановил безумие, творившееся между его людьми, часть из которых в тот момент оставалось драконами.

— И что, стали всех притапливать, чтобы неуязвимости добиться? — поинтересовалась Ева. Глаза её сверкали. Еще бы, истории про битвы и приключения! Она просто представляла себя там, Радка это видела даже не имея возможность взглянуть на лицо подруги.

— Было дело, но другие просто умирали, — нехотя признался Кетиль. Он уже закончил с подготовкой к полету и теперь подал руку Радке. С трудом, но им с Евой удалось усадить Радку удобно, дальше дело пошло быстрее.

Взмах — и они уже в воздухе, и остается только держаться крепче. Радослава же для верности еще зажмурилась. Уж слишком сильны были воспоминания из снов, где она была драконом. Как знать, вывелись ли из её организма травы. Не хотелось бы обернуться сейчас, в воздухе. Забыть Фабуся, потерять Тадуся… нет, она не забудет никогда! И Радослава смело распахнула глаза. Чувство, словно она дракон, пропало. Она просто женщина на спине дракона, высоко в холодном небе и руки уже начинают замерзать, несмотря на лето.

К счастью, лететь пришлось недолго. Впереди показалась скала, которая завершалась огромным мрачным замком с такими же острыми пиками, какими могли похвастаться соседние скалы. То и дело со скал или прямо с острых крыш замка взлетал какой-то дракон и, покружив в небе, улетал.

— Мы сядем не в самом замке, — пытаясь перекричать ветер, крикнул Кетиль. — У меня нет такого доступа. Придется немного пройтись!

Радка представила, как они спускаются с одной скалы и лезут на другую и застонала. К счастью, всё оказалось куда проще. Ниже замка располагался небольшой городок. Радка бы даже назвала его деревушкой, но дома в нем были сплошь каменные, да и для деревушки там определенно не хватало садов и огородов. Что они вообще ели в этих землях, бедные?

Словно услышав её мысли, Кетиль снова обернулся и прокричал:

— Вот таков договор, ничего не поделать. Травы и руда в обмен на овощи и фрукты, а уж мясо у нас тут разводится прекрасно!

Радка кивнула, а про себя подумала, что вряд ли на цветочном острове так уж много растет овощей и фруктов. Причины войны с её родным королевством вырисовывались во всё более неприглядном виде.

Впрочем, думать об этом было некогда. Они наконец приземлились.

— Я не могу вас проводить, — извинился Кетиль. — Дам только пропуск для цветочных, сами расскажете королю свою историю. Для жертв произвола у него всегда открыты двери.

Прозвучало это чуть горько и всадник тотчас отвернулся, явно стыдясь своей слабости. А Радка лишь намотала это на локон — не всё так хорошо у них с королем, как он хотел показать. И им с Евой лучше держаться настороже.

Впрочем, боевая магесса это явно понимала, потому что шлем так до сих пор и не сняла.

Радка вздохнула. Нестерпимо хотелось сбежать подальше, но было уже поздно, да и разузнать про источник жизни и про травы было бы неплохо.

— Вы не думайте, вас хорошо примут, — словно извиняясь за неловкость, с жаром продолжил Кетиль. — Может, и при дворе оставят. Многие цветочные дамы остаются при дворе. Говорят, они мечтают родить от короля. Правда, ни одной пока не удалось. Не знаю почему. А вы, госпожа Цветка, уже в тягости, может, когда избавитесь от своего мужа…

Радка с трудом удержалась от того, чтобы сплюнуть. Нет уж, Грим, может, и предал её, но избавляться от него ей вовсе не хотелось. Что до цветочных,