Вова присел на корточки рядом со следующим новобранцем, поморщился: по спине будто прошел электрический разряд. Шея и уши салаги по цвету сравнялись с бурым биоконцентратом, на кончике носа набухла капля пота.

Вова наклонился ближе, рявкнул в самое ухо:

– Рыжий! Приложение устава номер тридцать семь, пункт первый!..

***

Лифт. Верхняя половина плаката вонзалась яркими буквами в глаза:

«ГРАЖДАНИН! ПОМНИ, ПОСЛЕДСТВИЯ САМОСБОРА ОПАСНЫ! НЕ ОТКРЫВАЙ…»

Вторая половина, скомканная, прилипла к засохшему дерьму в углу кабины.

– Наводка от Сетьнадзора, – сказал Гаврила, проверяя подсумок. – Кто-то подключился к неучтенной точке доступа и теперь тянет локальную сеть по этажам и в другие блоки.

Вова присвистнул. «Наводка» от Сетьнадзора означала косяк Сетьнадзора: они не успели по какой-то причине вовремя подключиться к новому каналу, а Служба быта не смогла найти и уничтожить линию передачи. Незарегистрированная точка доступа – это даже не Гнилач. Это свободный выход в Бионет без ограничений. Бесконечные возможности для спекуляций и антипартийной агитации.

– У нас есть номер жилой ячейки, – продолжил Гаврила. – Ломаем нашего умника и узнаем, кто подгоняет ему железо. Все ясно?

– Так точно, товарищ сержант! – хором ответили ликвидаторы.

Герму даже не пришлось вскрывать, никто не озаботился ее запереть.

Навстречу из кухни выскочила невысокая женщина в подранном халате и с бесформенным пучком немытых волос. Получила наотмашь раскрытой пятерней по губам прежде, чем успела раскрыть рот.

Сетевым администратором оказался парнишка циклов пятнадцати. Он оторвался от экрана и при виде черных противогазов в своей комнате вжался тощей задницей в скрипучий табурет.

Парнишка отпирался, даже когда из модема достали биокабель, заполненный розоватой кашицей. Из кашицы торчали реснички, подрагивали, как на сквозняке.

– У кого ты брал железо? – Гаврила повторил вопрос, и Вова знал, что салаге на этот раз лучше ответить.

По совсем еще детским щекам текли слезы. Голос то срывался в девчачий писк, то, ломаясь, хрипел, как неисправный громкоговоритель. В прихожей с заломленной рукой подвывала прижатая к стенке мать. Хохол стоял на пороге комнаты, преградив дорогу.

– Ефрейтор! – кивнул Гаврила.

«Руку на стол». – Прежде чем мысль коснулась сознания, Вова схватил тонкое запястье, такое вялое, такое легкое, будто вместо костей его набили марлей, прижал к столешнице рядом с клавиатурой. Пацан даже не понял, что происходит, лишь вытянул шею, пытаясь увидеть мать за плечами Хохла.

Гаврила ударил прикладом Ералаша по бледным костяшкам. Крик резанул по ушам, парень дернулся, табуретка вылетела у него из-под зада, перевернулась ножками кверху. Вова держал крепко.

Мать перешла к мольбам. Потом пообещала всех убить. Угрожала дойти до Партии. Вова подумал, что лучше бы ей заткнуться, а салаге, напротив, заговорить.

Сержант ударил еще дважды. С края стола на линолеум капала кровь, на прикладе остались ошметки кожи. Ноготь со среднего пальца отлетел на клавиатуру, прилип к клавише с цифрой девять.

Парень больше не кричал, обмяк. Его зрачки поползли вверх.

– Не-не-не, дорогой, это только начало. – Гаврила шлепнул сетевого администратора по щеке. – Ну? Порадуешь дядю?

Вова рассматривал, не забрызгало ли ему комбез, и думал, что скоро в отпуск. Совсем скоро…

Малец все рассказал. Назвал квартиру, где собираются остальные, и нужные имена.

Его вырвало, едва он глянул на свою руку. Потом их вместе с матерью затолкали на кухню, чтобы не мешались. Разбили прикладом кинескоп, забрали ЭВМ. Обрезать биокабель в жилой ячейке бессмысленно – новый отрастет за несколько смен. Поэтому в комнату закинули пенобетонную гранату, чтобы наверняка.

На выходе бойцов ждал человек из Службы быта, сварочный щиток скрывал его лицо. Легко представить, что придется выслушать работяге из-за гермы, пока он будет ее заваривать. Проклятия и мольбы не перекрыть шумом сварки. Только звук царапающих, крошащихся о металл ногтей.

Вова лишь порадовался, что сварочный щиток не у него. Не в этот раз. Отряд Гаврилы поднялся на пять этажей, оставив со сварщиком одного бойца.

Когда в твою дверь стучат ликвидаторы, есть всего два варианта: притвориться, что никого нет дома, и правильный.

«Оставить одного, остальных в расход».

Герму открыл патлатый подросток с прыщавым лицом, спросил сонно:

– Чего надо?

Он выбрал правильный вариант, а потому Вова вытащил его за шкирку в коридор, бросил сержанту под ноги. Тот заломил парню руку за спину, придавил коленом шею.

Вова и Хохол уже были в квартире. Двушка, в первой комнате пусто, на кухне тоже, двери в большую комнату, «зал», как ее называют гражданские, закрыта изнутри на шпингалет. За толстым растрескавшимся стеклом показался мутный силуэт.

– Зачем вы пришли? Мы ничего не нарушаем!

Сокрытие незарегистрированного доступа в Бионет преследуется Партией. Незаконный оборот сетевого оборудования преследуется Партией. Прокладка кабелей не по установленному ГОСТу…

– … может привести к нарушению герметичности блоков и отдельных жилых ячеек. И преследуется Партией, – выдал Вова под диктовку.

– Все герметично! – взвизгнули по ту сторону двери. – Мы все пра…

Вовин сапог влетел в дверь, выбивая хлипкий шпингалет. Громыхнуло стекло. Стоящий ближе всего не успел отскочить. Автомат вперед, штыком в бледное горло. Лезвие едва пробило кожу и уткнулось во что-то твердое.

«Не кость, – мелькнуло в голове ефрейтора. – Железка?»

Ударил второй раз, вдогонку, на этот раз между ребрами. Штык вошел как полагается, на всю глубину. Позади дважды выстрелил Хохол.

Три тела на ковре, всем не больше семнадцати циклов. В углу комнаты свалены один на один наполовину собранные ЭВМ, под кроватью нашлись свичи, на антресолях – катушки кабелей.

Пацан, которого ударил Вова, еще слабо дышал. Кровь заливала пробитое легкое и поднималась к горлу с каждым выдохом, пузырилась на губах. Спускалась тонкой струйкой из раны на шее.

Вова расстегнул кобуру.

…Чекиста пришлось ждать недолго, тот пришел в сопровождении двух ликвидаторов из соседней роты и, как всегда, одетый по гражданке: черный пиджак с протертыми локтями, мешковатые брюки, пыльные туфли. Чекист перекинулся с Гаврилой парой слов, бегло осмотрел квартиру и оборудование. На трупы даже не взглянул.

Ушел и увел с собой прыщавого. Его показания теперь забота Чрезвычайного Комитета. А уж показания там получать умеют. Вова передернул плечами, подумал, что лучше застрелиться, чем пойти с таким вот в пиджаке.

…Возвращались молча. Вова решил, что если услышит от Хохла сейчас хоть одну шутку – ударит. На глазах командира, пусть. Но Лёша не поднимал головы, рассматривал цевье автомата, будто оно впервые попало к нему в руки.

Вова ждал этого приказа, пока они поднимались к распределителю. И потом, когда скоростная кабина везла их в корпус. Ждал, стоя в шлюзе, под струями распылителей, чья химия могла убить любую дрянь, случайно занесенную с этажей.

«Не любую», – подумалось.

Вова ждал, когда на выходе из шлюзов привычно захрипели динамики:

«ЛИКВИДАТОР, ПОМНИ! ТЫ ЕДИНСТВЕННАЯ ОПОРА И ЗАЩИТА ГИГАХРУЩА! ПАРТИЯ РАССЧИТЫВАЕТ НА ТЕБЯ. НАРОД ВЕРИТ В ТЕБЯ. НЕСИ СВОЮ СЛУЖБУ ДОСТОЙНО…»

И дождался. Гаврила отдал приказ:

– Процедуры!

IV

– Приложение к уставу номер восемь!

Рядовой повис на