Шрифт:
Закладка:
Мы, вслед за Григорием Ефимовичем, разулись на веранде и прошли в комнату.
Едва мы оказались внутри, как два охранника, которые были там, поднялись и вышли.
Григорий Ефимович кивнул нам на табуретки и сел к столу с мониторами, на которых было изображение, поступающее с камер вдоль забора. Камеры были направлены внутрь территории! Жесть! Они не охраняют территорию! Они следят за нами!
Мы с Ариком переглянулись, а Григорий Ефимович, не обращая внимания ни на камеры, ни на нас, открыл ноутбук. Убедившись, что мы сели рядом с ним, сказал:
– Организовать вам встречу с родителями не получится, но вашим родителям сообщили, что с вами всё в порядке. Здесь записи. В подъездах специально были установлены камеры, чтобы записать для вас видео. Вы можете убедиться, что с вашими близкими всё в порядке.
Сначала на мониторе появилась моя дверь. Судя по ракурсу, камера была закреплена где-то над лифтом.
К двери подошёл человек в военной форме. Мы видели только спину. Он нажал кнопку звонка. Знакомое дребезжание больно кольнуло в сердце.
Дверь открылась почти сразу. На пороге стояла мама, тут же за её спиной появился папа. И Сонька тоже высунулась. Но мама отодвинула её за спину.
Мама осунулась, она была заплаканная. Опущенные плечи и… На её лице были и страх, и надежда. Папа тоже как-то похудел, посуровел.
– Здравствуйте, – сказал человек в форме. – Я пришёл сообщить, что с вашим сыном всё в порядке.
Его голос был холодным. Чувствовалось, что он привык отдавать распоряжения и привык, чтобы распоряжения выполнялись в точности.
– Где он? – спросила мама, и голос её сорвался. Но она взяла себя в руки и повторила уже спокойнее: – Где он? Мы можем с ним увидеться?
– Он учится. Уже приступил к занятиям, поэтому сам не может приехать. Но с ним всё в порядке.
– Что за школа? – спросил папа.
– Это хорошая школа, – уверил военный. – Вуз специального назначения. По окончании ваш сын будет работать на правительство.
Не знаю, как родителей, но меня тон этого человека вообще не успокоил бы. И судя по следующему вопросу, отца тоже.
– Кто вы? – спросил папа.
– Как мы узнаем, что с ним всё в порядке? – одновременно с ним спросила мама.
– Простите, я забыл представиться. Вот, – человек в форме протянул родителям удостоверение.
Они посмотрели и переглянулись.
– У вас нет оснований не доверять мне, – сказал человек в форме.
Папа кивнул и обнял маму за плечи.
– Он жив? – спросила мама.
– Конечно! – в голосе человека в форме послышалась улыбка. – И здоров! Он на полном государственном обеспечении, и обучение бесплатное. Как вы понимаете, дисциплина – это первое, что он должен усвоить, поэтому сам сообщить о себе не может. Пока не может.
– Где находится школа? – спросил папа.
– Этого я вам сказать не могу, – человек в форме понизил голос. – Это секретный объект.
– То есть нам нельзя никому рассказывать, где учится наш сын? – с иронией спросил папа.
О! Я узнал этот тон! Он означал, что сейчас будут неприятности, что он обязательно расскажет всем… Но человек в форме пожал плечами и легко так сказал:
– Отчего же? Можете говорить сколько хотите и кому хотите. Я здесь только для того, чтобы вы не беспокоились. С ним всё в порядке.
– Мы звонили ему… – начала было мама.
– На территории школы пользоваться сотовыми телефонами не положено. Это одно из условий, и ваш сын принял его. Он очень способный мальчик.
Меня от такой лжи передёрнуло. Я хорошо помнил, при каких обстоятельствах я «принял условие находиться на территории школы без телефона», и тут же сказал Григорию Ефимовичу:
– Я хочу позвонить родителям! Я хочу услышать от них, что с ними всё в порядке!
Григорий Ефимович ответил негромко:
– Это невозможно.
– Почему? – спросил я и поднялся.
Григорий Ефимович развернулся ко мне, но сказать ничего не успел.
– Что там с моими родителями? – перебил его Арик.
Григорий Ефимович снова повернулся к монитору и включил другую запись.
Действие повторилось. За исключением того, что мама Арика на словах про правительственную школу специального назначения как-то осела, и папа Арика с человеком в форме вынуждены были приводить её в чувство. И я заметил интересный нюанс. Человек в форме старался держаться к камере спиной, чтобы лица его видно не было.
То есть он без проблем показался родителям. Не очень-то таился от соседей, иначе разговор был бы в квартире, а не на лестничной площадке. А вот от камеры прятался. И это было странно. Настолько, что даже я обратил на это внимание. А я никакой не спецагент.
То есть вокруг было столько лжи и недоговорённости, что я засомневался, и желание позвонить родителям только усилилось.
Едва запись закончилась, тут же повторил:
– Я хочу позвонить своим родителям! Немедленно!
Расстроенный Арик тоже встал рядом со мной и сказал:
– И я.
Григорий Ефимович сидел какой-то уставший. Ссадина на его скуле уже почти поджила. Я удивился, что так быстро, и рефлекторно пощупал порез на своей ладони. Моя рана тоже почти поджила. Всё-таки Агафья Ефимовна умеет лечить.
Я тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и уставился на Григория Ефимовича.
Не знаю, как Арика, но лично меня заморочки Григория Ефимовича не волновали. Да, мы согласились тут учиться, но как бы не совсем сами. Поэтому я считал, что имею право требовать разговора с родителями.
Наконец Григорий Ефимович принял решение и достал из кармана старенький мобильник, ещё доисторический, такой – кнопочный, и протянул мне.
– Звони. Даю тебе одну минуту.
Я с радостью взял телефон и вдруг растерялся – я не знал номеров на память. Они все были забиты в память телефона, и я не заморачивался тем, чтобы запомнить.
Григорий Ефимович усмехнулся и забрал мобильник, протянул его Арику. По растерянному взгляду друга я понял, что он тоже не помнит на память номер родителей.
Григорий Ефимович убрал телефон в карман.
– Я мог бы сказать, что у вас был шанс позвонить родителям и вы его потеряли, но не скажу. То, что вы не помните номеров телефонов родителей, всё это следствие проблемы, с которой мы боремся. Мы с Гафой долго не понимали, к чему может привести уход Радима с ведьмой, и ничего не предпринимали. А они действовали. Где-то обманом, где-то хитростью, где-то ещё как, но они упорно шли к цели. Когда мы поняли, что к
