– Благодарю.

– Не меня. А вон его, – парень кивнул в сторону бородача. – Если бы не его отвары… Хорошие, кстати. Вкусные.

Однокурсник сделал еще один большой глоток.

– Да, травы в этих местах особенно полезные, – расплылся в улыбке бородач.

– И про то, что тебя в бок ранили, померещилось? – уточнил я.

Вместо ответа однокурсник задрал футболку. На коже не было даже шрамов.

Привидится же такое. Я поскреб затылок. Нащупал наложенную повязку. Память о встрече с деревом.

– А мужик в шляпе и с собаками, который нам дверь открыл?

Бородач расхохотался:

– А, ты про это. Я просто пошутил. Один почитай здесь живу. Вот и отваживаю так любопытных.

– Хороши шутки, – буркнул я.

Лесник только развел руками:

– Ты уж прости. Если бы я не отваживал гостей – в лесу было бы не протолкнуться от любопытных туристов. Аристократы старых семей весьма самоуверенны.

Я зашевелился и слез с топчана. Голова закружилась, и я покачнулся, пытаясь удержать равновесие. Но в целом чувствовал себя нормально.

– Не пора ли нам…

– Как проводник решит, – Волков кивнул в сторону бородача. – Сами мы отсюда вряд ли сможем выбраться. Дороги и тропы перепутаны.

– Как это? – не понял я.

– Это, малец, значит, что ты по дороге можешь идти – а кругами блуждать, – терпеливо ответил Лесник.

– Леший будет путать? – со знанием дела уточнил я.

Лицо бородача нахмурилось.

– Убили вчера Лешего, – с неохотой ответил он.

У меня от такого заявления аж челюсть отвисла:

– Убили? – глупо переспросил я. – Как?

– Ага, – просто ответил здоровяк. – И прибили гвоздями к дубу. Так что прошел уже Лесовик через Калинов мост.

Я молчал. Интересно, кто смог расправиться с хозяином леса?

– А группа? Они как выберутся?

– Ну, если студентики с Иванушкой, то Ягиня укажет им путь, – ответил мужик. – Ладно, идем. Выведу я вас. Заодно лес обойду.

Крепко сколоченный стул скрипнул, когда бородач встал из-за стола. Я же быстро обулся, подхватил куртку. Сунул руку в карман штанов. Обрывок формы был на месте.

* * *

Всю обратную дорогу мы шли молча. Лесник бодро топал по тропе, освещая путь старым масляным фонарем. Одна из собак бежала впереди хозяина. Остальные тут же свернули с дороги и скрылись за кустами, едва только бородач выпустил их из сторожки.

Иногда Лесник сходил с дороги на едва заметную тропу, которая приводила нас к полянам. На одной из таких полян я и заметил ту самую избу-людоеда.

– Как ты узнал, что болотник увел меня? – поинтересовался я у идущего рядом Волкова.

– Ну, у меня есть чутье, – хитро ответил однокурсник. – Оно и привело к болоту. Хорошо, что успел. Пока ты не шагнул в топь к Ладе.

Я ненадолго замолчал, и парень воспринял это по-своему:

– Да не волнуйся. Не расскажу я про твои галлюцинации. Вернее, про того, кто в них присутствовал.

Внезапно Лесник остановился. И я едва успел сбавить шаг, чтобы не врезаться в широкую спину.

Мужчина, водя по сторонам фонарем, стоял на краю поляны, в центре которой красовалась прогалина. Нахмурил брови. Взгляд Лесника вдруг стал цепким и колючим. А на лице проступила тревога. Вид нашего проводника без слов говорил: произошло что-то очень нехорошее.

– Здесь тоже должен быть дом? – с недобрым предчувствием уточнил я.

– Угу, – пробасил Лесник в ответ. – Должен быть.

Я вспомнил, что некоторые объекты могут перемещаться из Лихолесья, и по спине пробежал холодок. Неужели один из таких вот ушел погулять?

– Идем, – произнес Лесник. – Нам нужно как можно быстрее добраться до вашего корпуса.

* * *

Машину трясло, подбрасывая на кочках. Но сидевший за рулем парень привык к таким поездкам. Дороги здесь не было никогда. Иначе он, Василий Старцев, лишился бы работы.

Он был контрабандистом. Как и его отец. И зарабатывали они на перевозке не совсем легальных грузов.

Каналы поставки за годы были отработаны до мелочей. В области, неподалеку от границы, было организовано два десятка схронов, в которых оставляли груз. Задачей Старцева же было забрать его и доставить заказчику.

Навигатор засбоил, и Василий с удивлением посмотрел на приборную панель. Такого здесь не случалось. Да, здесь, конечно, глушь. Но сигнал со спутника доставал даже до таких мест. Неужели техника, долгие годы служившая верой и правдой, все же приказала долго жить?

Словно в подтверждение этих мыслей навигатор пискнул и отключился. А через секунду машина заглохла.

– Давай же… – прошипел Василий, раз за разом поворачивая ключ в замке зажигания. Но все было безрезультатно. Стартер не реагировал на манипуляции.

Старцев зло ударил ладонью по рулю. Вышел из машины, захлопнул за собой дверь. Достал из кармана пачку сигарет и золотистую зажигалку. Металл корпуса был вытерт и исцарапан, да и работала она через раз. Но Василий был суеверен и продолжал таскать ее, считая счастливой. Когда она лежала в кармане, он чувствовал себя в безопасности и был четко уверен, что с ним ничего не случится. С ней Старцев понимал, где фарт, а где беспонт, где поджидает засада пограничной службы, и стоит ли соваться в схрон.

Василий несколько раз чиркнул колесиком, высекая искру, закурил и присел на капот, обдумывая дальнейшие действия.

Обратная дорога займет часа три. Потом еще нужно будет договориться с Василичем, единственным на всю деревню владельцем тягача. Перегнать машину в сервис, чтобы посмотрели, что с ней случилось.

Василий задумчиво взглянул в сторону схрона. Полчаса пешей ходьбы. Да и груз там не тяжелый.

Старцев открыл заднее сиденье автомобиля и вытащил семидясетилитровый туристический рюкзак. Забросил его за спину и затопал в сторону схрона. Дорогу он знал наизусть.

Но что-то пошло не так. Мелькали заметки на деревьях, но схрона не было. И спустя пару часов ходьбы Василий понял, что бродит кругами. В лесу, где контрабандист с детства знал каждый куст.

«Чертовщина какая-то».

Над лесом быстро сгущались ранние осенние сумерки. Небо затянуло низкими тучами, начал накрапывать дождь. И порядком измотанный контрабандист, который уже совсем отчаялся выбраться, вышел к охотничьей сторожке. Строение было старым, скособоченным, вросшим в землю, с заваленной замшелыми ветками и палой листвой крышей. Окна дома были забраны потемневшими от времени досками. Сквозь щели виднелись мутные стекла. Василий с опаской покосился на крыльцо, которое вело к покосившейся, грубо сколоченной двери. Продавленные ступени зияли проломами. Дверь с протяжным скрипом распахнулась, приглашая контрабандиста внутрь.

Пахнуло мхом, стоячей водой и гниющей ветошью. Под потолком забилась летучая мышь, которая не решилась выпорхнуть и застыла на месте, пуча глаза-бусинки и открывая зубатый рот.

«Заночую здесь. А завтра пойду в деревню».

В единственной комнате царил мрак. Темнота скрадывала предметы, оставив только силуэты.

Он устало сел на стоявшую у стены