Я усмехнулся и подошел к двери. Потянулся к выключателю. И заметил валявшуюся на полу полевую куртку.

Она валялась комком. Вся в грязи, с прилипшими еловыми ветками. А на боку виднелась прореха. Дрогнувшей рукой я поднял куртку и осмотрел ее. На ткани не хватало лоскутка. Именно такого, что я нашел сегодня в Лихолесье.

Глава 18

Логово

Я вошел в комнату и запер за собой дверь. Затем рассеянно включил чайник. Сел за стол и уставился в окно. Мысли лениво ворочались в голове.

Неужели беглянкой была Лада? Зачем девушке было выходить с территории? И тем более – зачем ей нужно было убивать Лешего. Да и смогла бы она совершить такое?

Мне пока еще не довелось видеть, какова Иванова в бою. Хоть и владела она Молниями. Самой редкой Силой, которая встречалась в Союзе. На моей памяти, только один человек из знакомых смог освоить эту школу. И это была Виктория Муромцева.

Чайник выключился, и щелчок кнопки вырвал меня из размышлений. Я сфокусировал взгляд. И замер.

Во дворе стояла Марья. А напротив был тот самый Лесничий. И Иванушка.

Я осторожно встал, выключил в комнате свет. Стараясь не шуметь, тихонько приоткрыл окно. И в комнату ворвался порыв стылого вечернего ветра. Я же замер у подоконника, вслушиваясь в то, что происходит во дворе:

– Синод отчитался о случае пропажи нескольких человек, – послышался тихий голос наставника. – А это значит, что Лихолесье проснулось.

– Детей нужно отправить в город, – добавил Лесничий. – Здесь неспокойно.

– Нет, – решительно ответила Марья.

– Но в корпусе они будут в опасности! – начал было Лесничий, но настоятельница его оборвала:

– В городе смута. Гражданская война. Семьи выясняют, кто сядет на престол. А охранка вычищает семьи, которые служили императору. Так что в городе курсанты проживут еще меньше, чем в корпусе.

Воцарилось молчание.

– Тогда кому-то нужно найти Лихо, – произнес наконец Иванушка.

– Возьмешься? – уточнила Марья, хмуря брови.

– Один не смогу, – протянул наставник и почесал затылок. – Придется просить помощи у старых товарищей.

– Хорошо, – коротко ответила настоятельница и тряхнула головой. – Негоже оставлять нечисть без присмотра.

Послышались шаги. Дворовой совет расходился. И я хотел было закрыть окно, как услышал голос охотника:

– Я нашел куртку одного из курсантов. Она была вся в крови.

Марья немного помолчала. Затем спросила:

– И чья это куртка?

– Скорее всего курсанта Волкова, – ответил Лесничий. – Который спас Никиту Святогорова от болотника.

А это уже интересно. Я поднялся над подоконником и осторожно выглянул в окно. Лесничий и Марья расположились под фонарем. И в руках мужчина держал перепачканную вещь. Марья взяла ее, принялась проверять карманы.

– Она и впрямь мужская, – подтвердила она. – Только вот с чего вы взяли, что она принадлежала Сергею? Что указывает на это?

Она вывернула карманы, из которых посыпались опавшие листья, сосновые иглы и пыль.

Настоятельница смотрела на охотника, ожидая ответа. Но тот спокойно выдержал ее взгляд.

– Волков и Святогоров были единственными, кто отстал от группы и заплутал в лесу. Когда они пришли к моей сторожке, на Святогорове куртка была. Вот я и решил…

Марья несколько секунд сверлила мужчину взглядом, затем кивнула:

– Хорошо. Завтра я устрою инвентаризацию. Чтобы точно установить факт, чья это куртка. А сейчас идемте.

И они направились к воротам.

Я прикрыл окно. Сделал глоток чайного отвара. И головоломка в голове вдруг сложилась. Нет, мне и до этого не давала покоя та странная ситуация на болотах. Но теперь я знал точно: ничего мне не привиделось. Волков и правда был ранен. А еще он обернулся, чтобы быстрее донести меня до сторожки. Выходит, парень-то – перевертыш. Ладно, потом поговорю с ним об этих его странностях. Сейчас же мне нужно доделать еще одно дело. Чтобы один человек не пострадал раньше времени. И теперь я знал, кто мне поможет.

Я отставил кружку, встал из-за стола.

В коридоре не было ни души. И я добрался до нужной комнаты без лишних свидетелей.

Дверь в комнату Лады тихо скрипнула. И я испуганно замер. Но из комнаты послышалось только сопение. Я осторожно вошел и взял из угла куртку. Осмотрелся. В комнате горела только лампа автонагрева отвара. И в неверном свете системы я увидел пластиковый пузырек, который стоял на тумбочке. Когда я был здесь в прошлый раз, его не было. Я нахмурился: интересно, что за таблетки она принимает? Шагнул вперед, взял пузырек, посмотрел на этикетку, на которой было написано длинное сложное название. В коридоре послышались приглушенные шаги. Кто-то крался мимо двери. Тише мыши я юркнул за шкаф. Шаги тем временем стихли. Прямо напротив приоткрытой двери комнаты Лады. Скрипнула дверь. Кто-то заглянул внутрь, осмотрелся. А затем дверь закрылась. И шаги зашаркали дальше по коридору, постепенно стихая. Я дождался, пока скрипнет где-то далеко дверь, и подкрался к выходу. Выглянул в коридор. Никого. И я выскользнул из комнаты.

С облегчением выдохнул. Тихо направился к крылу парней. Сердце бешено билось, готовое вот-вот выскочить из груди. В ушах шумело от притока крови.

– Не спится, друже?

Знакомый голос прозвучал за спиной, когда я вышел из крыла девочек к лестнице. Я вздрогнул, резко обернулся. За спиной стоял Волков. С кружкой в руках.

– Угу, – кивнул я. – А сам-то чего бродишь? Решил нарваться на Марью и получить выговор за нарушение распорядка?

Волков отхлебнул из кружки и хитро прищурился:

– Марья уехала. Так что сегодня кампус в нашем распоряжении.

А мой товарищ-то в курсе всех событий, которые происходят в корпусе.

– Я как раз хотел зайти к тебе в гости.

Волков удивленно поднял бровь:

– Зачем?

– Есть разговор, – коротко ответил я.

Сергей помолчал, а затем указал на куртку, которую я держал в руке:

– Боюсь, она тебе не по размеру.

Я вздохнул и развернул куртку. Волков хмыкнул:

– Полевая форма и с дыркой. И сдается мне, прореха совпадает с тем клочком, за которым ты сошел с тропы?

– Думаю, да.

– И об этом ты шел поговорить?

– Нет. Я хотел сказать, что там, в лесу, мне не померещилось.

Товарищ склонил голову и с интересом посмотрел на меня:

– О чем это ты?

– Ты и правда… – начал было я, но Волков меня прервал:

– Пойдем. Нечего здесь языком трепать.

* * *

Комната моего нового товарища отличалась от тех, где мне довелось побывать. На стене над кроватью висела волчья шкура. А рядом красовалась картина «Иван-царевич и Серый Волк».

– Люблю Васнецова, – пояснил приятель и указал мне на стул. – Он знал многих из старых семей. Да ты присаживайся. В ногах правды нет.

Я