Х у м о р х о н. А все-таки я лучше тебя! Поэтому он…

О к и л а. Какая собака не подберет кость, валяющуюся на улице! (Уходит.)

М а р а с у л ь (вслед). Окилахон-апа, можно вас на минутку… (Выходит.)

Х у м о р х о н. Чтоб ты сдохла!..

Возвращается  М а р а с у л ь, платком вытирая лицо.

М а р а с у л ь. Напрасно поругались с ней. Накануне суда. Это не шутки… В ее руках…

Х у м о р х о н. Если даже небо держится на ее руках, пусть валится на голову Ахаджан-ака. Его авторитет выдержит и небо!

В окне появляется  Ф а т и м а.

Ф а т и м а. Что ты за мужчина!.. Как ты можешь сидеть спокойно, когда твоя молодая женушка по собраниям бегает? Вырядилась и упорхнула. До каких пор мне учить тебя! И когда ты ума наберешься!..

М а р а с у л ь. Сейчас… (Уходит.)

Бледный, сам не свой, входит  З а р г а р о в  и опускается в кресло.

Х у м о р х о н. Что с вами? Где ваша шляпа?

Р и з а м а т  входит, словно на похороны, со шляпой в вытянутой руке.

З а р г а р о в (вырвав из его рук шляпу). Иди позови Марасуля.

Р и з а м а т  уходит.

Я предчувствовал… Не надо было мне идти…

Х у м о р х о н. Что случилось? Окила? Скандал устроила?

З а р г а р о в. Что? Разве она приехала?

Х у м о р х о н. Да, вам повестку принесла. (С иронией.) Хочет отдать вас мне целиком.

З а р г а р о в (берет повестку и с ужасом смотрит на нее). Я всем сказал, что с Окилой разошелся пять лет назад… Если выяснится, что я без развода женился на вас… (Вдруг.) Дорогуша! Момент критический. На женском вопросе не один ответственный мужчина погорел. Спасайте меня!

Х у м о р х о н. А что я должна делать?

З а р г а р о в. Одно ваше слово, и я спасен! Только одно слово! Если вы скажете: «Я не жена Заргарова, а любовница», — все будет в порядке. Нет закона, запрещающего женатым иметь любовницу! (Становится на колени.)

Х у м о р х о н. Мне стыдно! Я из хорошей семьи. В нашем роду не было распутных женщин!

З а р г а р о в. Свет очей моих!

Х у м о р х о н. Да что вы так боитесь? Конец вам, что ли, приходит?

З а р г а р о в. Авторитету конец. А он не только мне — и вам самой нужен.

Х у м о р х о н. Что он мне, ваш авторитет? Единственный дядя до сих пор завхозом!

З а р г а р о в. Но ведь он немного выпивает…

Х у м о р х о н. Чепуха! Занимал бы он большой пост, никто не посмел бы близко к нему подойти, а издали не разберешь, кто пьяный, кто нет.

З а р г а р о в. Хорошо, я его устрою.

Х у м о р х о н (подумав). Его надо женить.

З а р г а р о в. Хорошо, хорошо! Я сам думал. Женим… Этот дом отдадим ему, а сами выстроим новый!

Входит  М а р а с у л ь. Х у м о р х о н  уходит.

М а р а с у л ь. Что я слышал! Какое счастье, что на собрании не было еще Окилы!.. Что же случилось?

З а р г а р о в. Беда случилась! Несчастье случилось! (Передразнивает.) «Что случилось?» Во всем ты виноват, ты! Зачем тебе надо было затевать все это, когда женский вопрос натянут, как тетива!.. Все газеты о нем пишут…

М а р а с у л ь (удивленно). Что же я сделал такого?

З а р г а р о в. Он еще спрашивает!.. Если уж не терпелось ей учиться, надо было устроить ее в какую-нибудь школу, родила бы второго ребенка, сама бросила бы.

М а р а с у л ь (побледнев). Да что же случилось? При чем тут это?

З а р г а р о в. Весь пожар загорелся именно из-за Насибы! Выскочила ее подруга и запела так, выскочила твоя тетушка, запела этак! А потом все вместе запели — хором, смешали меня с тобой, а тебя со мной. Знаешь, как дрожжи. Положат их кусочек, а тесто из корыта лезет.

М а р а с у л ь. А Насиба? Она что сказала?

З а р г а р о в. Она! Я было заступился за тебя, так обвинила меня во лжи.

М а р а с у л ь. Так, так!.. (Засучивает рукава и собирается уходить.)

З а р г а р о в. Куда!.. Сиди уж! (Опускает ему рукава.)

Входит  Н а с и б а.

Н а с и б а. Ваша мать сказала, что я вам срочно нужна?

Заргаров делает Марасулю знаки — мол, не вздумай сейчас обидеть ее.

М а р а с у л ь (насупившись, угрюмо). Да… (Подходит к Насибе замахивается на нее.)

Заргаров удерживает его. На шум выбегает  Х у м о р х о н.

З а р г а р о в. Гм… Так-то вы относитесь ко мне, да, Насибахон? Вы обижены на Марасуля — надо было сказать мне. Или вы и на меня обижены?

Н а с и б а. Споткнувшемуся человеку нечего обижаться на камень.

З а р г а р о в. Камнем меня называете, глядишь, кирпичом или еще как назовете, а я как-никак помогал вашему счастью. У вас прекрасный дом…

Н а с и б а. И коровье счастье! Корове действительно только и нужно — теплый хлев да сытая жвачка!

З а р г а р о в. Дом — не только стены, дом — это семья!

Х у м о р х о н. Вы не чья-нибудь жена. Жена доктора Хузурджанова!

Н а с и б а. У меня есть свое имя, имя, с любовью и надеждой данное мне отцом и матерью!

М а р а с у л ь (угрожающе). Ах так!..

Н а с и б а. Да, так!

М а р а с у л ь (вновь замахивается, и вновь его удерживает Заргаров). Я тебе покажу!

Н а с и б а. Нет, Марасуль, больше вы не посмеете бить меня! Бьют тех, кто боится. Я не боюсь вас. (Уходит.)

Х у м о р х о н. Ах, бедняжка Марасуль-ака!

З а р г а р о в. Дурак! Разве теперь можно бить жену, а?

Х у м о р х о н. Такую жену убить мало!

Звонит телефон.

З а р г а р о в (испуганно). Марасуль, бери трубку! (Про себя.)