Контролер остался удовлетворен услышанным.

— Хороший ответ, принимается. Чтобы облегчить вам задачу, — он зашуршал бумажным пакетом, с которым пришел, — примите амулет с моим знаком.

В руке Χемминга серебристо сверкнула массивная цепочка с подвеской в виде волчьей головы. Не серебро, на которое у оборотней аллергия, скорее сталь или титан.

Знаю, большинство полуночников рвануло бы за особым украшением. Покровительство Хемминга давало нешуточный иммунитет. Многие не посмеют даже коситься в сторону обладателя подобного артефакта.

Мрачный урсолак принимать щедрый подарок не спешил.

— Зорин, — прошипел Глеб и толкнул его локтем в бок.

Максим отмер и посмотрел почему-то на меня. Морщинка на переносице разгладилась.

— Благодарю, господин Хемминг.

Я не могла прочесть мысли временного телохранителя, но отчетливо поняла: он согласился на подвеску только ради меня.

Контролер окинул сделавшего шаг вперед парня задумчивым взглядом и протянул цепочку.

Чтобы взять ее, Максим подошел к столу впритык — и серый пакет на нем засиял. Золотой свет лился из горловины интенсивно, и Хемминг, естественно, обратил внимание.

— Занимательный поворот, — протянул он удивленно и вдруг солнечно улыбнулся.

Впервые я видела Контролера настолько довольным! Чему он радуется? Может, нам всем пора испугаться?..

Мои коллеги не поинтересовались, что происходит, и я тоже не решилась. Остановило нетипично благодушное лицо Хемминга. Уж лучше бы хмурился, так привычней.

— Свободны, желаю вашей бригаде хорошо отдохнуть.

— Спасибо, верю, что так и будет, — я единственная отозвалась на слова Хемминга.

Последующие полчаса пролетели быстро, как одна минута. В комнате отдыха нам устроили настоящий допрос. Хемминг не приказал молчать, и уж точно волчий амулет в руках Максима не прошел незамеченным, поэтому Глеб обрисовал ситуацию остальным членам команды.

— Рита, поможешь? — Урсолак протянул украшение.

Просьба немного смутила, хотя ничего предосудительного в ней не было.

Я торопливо застегнула цепочку на сильной загорелой шеи, со стыдом ощущая, как быстро колотится в груди сердце.

Снова Максим был чересчур близко, непринужденно вторгаясь в мое личное пространство. Это напрягало, а ещё я заметила, что у него порвана футболка по шву — так спешил мне на помощь в ТРЦ, что обращался, срывая на ходу одежду.

— Спасибо, Рита. — Гадский урсолак ласково провел по моему предплечью.

Вот зачем он так? Нравится смущать?

Эти вопросы мучили меня всю дорогу до дома. А потом стало не до того.

Ко мне вернулись кошмары из воспоминаний Инги. Вторая волна отката получилась сильней.

— Ρита, ты не против, если я первым пойду в душ? — спросил Максим с порога. — До сих пор не привык к ощущениям после оборота.

Кожа чувствительная или зудит? Смутно вспомнилось что-то в таком роде. Но уточнять я не стала — моя реальность плыла.

— Конечно, иди, а я организую легкий завтрак, — отозвалась бодро, изо всех сил стараясь, чтобы Максим ничего не заметил.

— Кстати, после отдыха предлагаю съездить в супермаркет и пополнить запасы продуктов, ты ведь не рассчитывала на компанию в лице прожорливого оборотня.

Я угукнула и ушла на кухню.

Последние крупицы силы воли ушли на горячие бутерброды, салат и чай с мятой.

— Устала? — Вопрос прозвучал неожиданно.

Вздрогнув, резко обернулась.

— Рита, ты в порядке? — Максим шагнул ближе и встревоженно заглянул в глаза.

Я ловко его обошла.

— Все хорошо, пойду в душ, а ты салат перемешай и начинай есть без меня.

Закрывшись в ванной, отпустила себя.

Слезы побежали по щекам Ниагарским водопадом. Я раздвоилась на Риту-истеричку, оплакивающую Мирона с Ингой, и Риту-наблюдательницу, хладнокровно отслеживающую ситуацию и анализирующую факты.

Слова любви, нежность и страсть пары сменялись отчаянием и болью. Горе, ярость Мирона от понимания, что он подставил под страшный удар свою женщину. Он ведь работал на Хемминга, по плану, нашел в окружении колдуна того, кто поможет найти компромат. Но Мирон не рассчитывал, что полюбит Ингу и что они попадутся.

Он допустил ошибку — и верящая ему влюбленная девушка погибла. Душевная боль оказалась настолько сильна, что Мирон, став скарбником, даже не вспомнил Хемминга. Точнее, проигнорировал, на первый план вышел не долг, а чувства и вина перед Ингой.

Вот почему Хемминг так проникся судьбой пары… Интересно, кто ему донес о скарбнике? Кто шпионит для него из полицейских?

Меня морозило под потоками горячей воды — снова нахлынули рваные воспоминания Инги. Как боялась она идти против Муберга, как надеялась вырваться из кабалы и быть счастливой с любимым. Дом, дети, муж… Взамен скромных упований — многочасовой допрос и…

Меня затрясло.

Нет, не хочу вспоминать! Это не мое, чужая боль. И она в прошлом. Инга на пути к перерождению, у нее точно будет шанс на счастье с Мироном. Вселенная не оставляет без награды верность до последнего удара сердца.

А все же, как ей было страшно, как горько осознавать, что не хватило нескольких минут, чтобы сбежать с доказательствами преступлений Муберга…

— Рита?! — Крепкие руки выдернули меня из-под приносящего облегчение потока воды. — Ты что творишь? Душ ледяной!

Как во сне, я ощущала прикосновения Максима. Несколько секунд потерянно стояла на полу, а затем на меня опустилось пушистое полотенце.

— Ты же заболеешь так, — бормотал оборотень, вынося из ванной. — Рита, слышишь меня?

Вскоре я сидела на диване. Укутав в плед, Максима тер мои руки, пытаясь согреть, и говорил, говорил…

Тормошил меня он зря — это не помогало. Наблюдательница внутри меня сдалась под напором истеричной соперницы, и потоки слез усилились.

Обеспокоенное лицо Максима расплылось перед глазами и вскоре вообще скрылось во тьме. Я уплывала в кошмары наяву.

Поцелуй обжег губы, вырывая из темноты. Максим целовал яростно, горячо, вжимая в свое тело, делясь своим теплом и, казалось, самой жизнью.

Возвращение в реальность, как удар молнии в макушку. Остро и мощно.

Напористый поцелуй не прекращался, длясь целую вечность.

И я ответила иступлено, стремясь заполнить голодную пустоту внутри.

Максим опомнился первым.

Чуть отстранился, продолжая скользить широкими ладонями по моей спине.

— Ты меня напугала до панической атаки, — шепнул он в мои губы. — Не знал, что делать.

Я сидела у него на коленях. Полотенце, в которое он меня завернул, сбилось и держалось на талии и честном слове. Максим был в одних шортах. Я чувствовала жар его тела, гладкость влажной после душа кожи, явную мощь рельефной мускулатуры.

— Ты в порядке, Рит? — спросил Максим встревоженно.

И волшебство момента растаяло окончательно. И пришло осознание: он поцеловал, чтобы успокоить, а не потому что я его взволновала!