— Вы хотите сказать, что предвидите будущее? — В голосе Сталина звучало откровенное недоверие.

Я тут же исправился:

— Не совсем так. Скорее, я вижу потенциальные возможности развития. Траектории, по которым может пойти техническая мысль. Иногда эти видения очень конкретны. Как в случае с нефтяным месторождением недалеко от Бугульмы. Иногда более расплывчаты.

— И, разумеется, проверить это невозможно, — сухо заметил Сталин.

— Напротив, — возразил я. — Именно поэтому я указал даты японской агрессии в Маньчжурии. Это произойдет в сентябре этого года. Я также могу назвать точную дату смены правительства в Германии и прихода к власти национал-социалистов. Январь 1933 года. Все это можно проверить, просто подождав.

Сталин пристально смотрел на меня. Его глаза, янтарно-желтые, с россыпью темных крапинок, казалось, заглядывали прямо в душу.

— Допустим, — наконец произнес он. — Но какой смысл вам раскрывать эти способности сейчас? После ареста? Почему не раньше?

— Потому что мне не поверили бы, — ответил я. — Да и сейчас вы смотрите на меня с понятным скептицизмом. К тому же, я не хотел привлекать внимания. Люди с необычными способностями часто становятся объектами повышенного интереса.

Сталин сложил руки на столе, словно раздумывая над моими словами.

— Вы упомянули мою личную библиотеку и книгу Макиавелли, — сказал он после паузы. — Откуда вам известны такие детали?

— Это проявление того же дара, — ответил я. — Иногда я вижу фрагменты, связанные с людьми, играющими важную роль в истории. Такие детали возникают в моем сознании без особых усилий с моей стороны. Но это происходит нерегулярно.

— Любопытно, — протянул Сталин, и я не мог понять, верит он мне или нет. — И что же еще вы «видите» относительно моей персоны?

Опасный вопрос. Здесь нужно быть предельно осторожным.

— Я вижу человека, который изменит весь мировой порядок, — медленно произнес я. — Человека, при котором СССР станет сверхдержавой, способной соперничать с любым государством мира. Но путь к этому будет сложным, и многое зависит от решений, принятых сейчас, в ближайшие годы.

Сталин усмехнулся, но в этой усмешке не было тепла.

— Красивые слова, товарищ Краснов. Но я предпочитаю конкретику. Если вы действительно обладаете этим даром, какие практические рекомендации вы можете дать?

Я глубоко вздохнул. Настал момент для главного предложения.

— Товарищ Сталин, основываясь на том, что я вижу, могу сказать следующее: СССР нуждается в ускоренной индустриализации, это верно. Но методы, которыми она проводится, могут быть оптимизированы. Я предлагаю концепцию «контролируемого НЭПа» как инструмента индустриализации.

— НЭП? — Сталин нахмурился. — Мы отходим от этой политики.

— Именно поэтому я говорю о «контролируемом НЭПе», — пояснил я. — Не о возврате к 1920-м годам, а о сохранении отдельных элементов этой политики в стратегических отраслях. Государство сохраняет полный контроль и собственность, но руководители предприятий получают большую оперативную самостоятельность. Плюс материальная заинтересованность работников в результатах труда. В сочетании с жестким планированием.

Я достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги. Мне вернули его вместе с вещами.

— Вот схема такой организации на примере нефтяной промышленности. Добыча нефти между Волгой и Уралом может быть увеличена в пять раз к 1935 году при правильной организации работ. А к 1940 году мы создадим там новую нефтяную базу, сопоставимую с Бакинской — «Второе Баку».

Сталин взял схему, внимательно изучил ее, затем отложил в сторону.

— Вы предлагаете сохранить элементы буржуазных механизмов внутри плановой экономики, — резюмировал он. — Интересно, но противоречит текущей линии партии.

— Не противоречит, если правильно оформить, — возразил я. — Речь идет о государственных предприятиях, работающих на основе хозрасчета. Ленин сам говорил о необходимости материальной заинтересованности работников. Это не возврат к капитализму, а эффективное использование экономических стимулов в интересах социалистического строительства.

Сталин встал и медленно прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Его коренастая фигура, облаченная в простой полувоенный китель, отбрасывала длинную тень на стену.

— Допустим, ваша концепция заслуживает внимания, — наконец произнес он, останавливаясь у окна. — Но я все еще не понимаю, зачем вам это? Каков ваш личный интерес?

Я не стал говорить, что на текущий момент мой доход от всех моих сталелитейных предприятий, Горьковского автозавода и нефти составляет два-три миллиона рублей в месяц. Он и сам должен знать. Но зачем лишний раз дразнить тигра?

— Я прошу учитывать, что я буду иметь возможность получать прибыль от управления такими предприятиями. Чем больше доход, тем больше мой заработок. А еще мой интерес совпадает с интересами страны, — довольно искренне ответил я. — Я вижу потенциал СССР, вижу его будущее величие. Но также вижу препятствия и опасности на этом пути. Моя цель — помочь избежать ошибок, ускорить развитие промышленности, подготовить страну к тяжелейшим испытаниям, которые ждут впереди.

— Каким испытаниям? — резко спросил Сталин.

— Война, товарищ Сталин, — тихо произнес я. — Большая война, которая начнется в конце 1930-х годов и охватит весь мир. СССР столкнется с сильнейшим противником в истории. И исход этой войны будет зависеть от промышленного потенциала, созданного в ближайшие годы.

На лице Сталина не дрогнул ни один мускул, но я заметил, как его пальцы сильнее сжали трубку.

— С кем эта война?

— С Германией. После прихода к власти национал-социалистов в 1933 году страна начнет активное перевооружение. К концу десятилетия Германия создаст мощнейшую военную машину. И обратит ее против СССР.

Сталин вернулся к столу и сел, глядя на меня с новым интересом.

— Конкретные даты?

— Германия нападет на СССР в июне 1941 года, — ответил я, чувствуя, как холодеет спина от произнесения этой роковой даты. — Если ход истории не будет изменен.

— А его можно изменить? — В голосе Сталина появились задумчивые нотки.

— Да, — уверенно сказал я. — Именно поэтому я здесь. Именно поэтому я развиваю промышленность такими темпами. СССР должен быть готовым к войне. Быть во всеоружии. Для этого нужна мощная индустриальная база, новые технологии, подготовленные кадры. И нужны ресурсы — прежде всего нефть и сталь особых марок.

Сталин откинулся на спинку кресла, пристально глядя на меня.

— Знаете, товарищ Краснов, я встречал много необычных людей. В том числе тех, кто утверждал, что обладает сверхъестественными способностями. Большинство из них оказывались шарлатанами или психически больными.

Я молчал, ожидая продолжения.

— Но вы… — Сталин задумчиво покачал головой. — Вы не похожи ни на шарлатана, ни на сумасшедшего. Почему? Да благодаря вашим результатам. Они говорят сами за себя. Ваши достижения в промышленности реальны. Ваши технические решения работают. И вы знаете вещи, которые не должны быть вам известны.

Он раскрыл лежащую на столе папку и извлек какую-то фотографию.

— Это