– Понятно, – сказала Эльма. Неудивительно, что отношения Марианны и Хеклы оставляли желать лучшего. Хотя верно и то, что дети способны прощать своим родителям самые возмутительные поступки.

– Да, – продолжила Сайюнн. – После случившегося Марианне захотелось сменить обстановку. Она решила переехать в Боргарнес, потому что… ну, для неё это было вроде как начать с чистого листа. И на безопасном расстоянии от терзавших её демонов прошлого. Ей бы, конечно, стоило поселиться в Акранесе – это упростило бы жизнь всем, но у неё, полагаю, такого желания не возникло. – Эти слова Сайюнн произнесла с долей неприязни, которая не укрылась от Эльмы и Сайвара.

– Ну и напоследок задам тебе ещё один вопрос, – обратилась Эльма к Хекле. – У тебя есть парень или просто друг, который водит машину?

Взгляд Хеклы метнулся в сторону Сайюнн: девочка была явно обескуражена.

– Разумеется, у неё нет парня! – воскликнула Сайюнн. – Ей пятнадцать лет.

– Мы просто пытаемся разобраться, каким образом Хекла добиралась до Акранеса. – Эльма обратилась к девочке: – Нам известно, что ты периодически сбегáла сюда. Поверь, я тебя прекрасно понимаю. Когда я была в твоём возрасте, я и сама удивлялась, как людям может нравиться жить в Боргарнесе. Однако у нас возник вопрос, как ты сюда добиралась, – у тебя ведь нет водительских прав.

Хекла закусила верхнюю губу так сильно, что она побелела, а чёрные чешуйки лака, который она ожесточённо соскребала с ногтей, разлетались над столешницей. – Ну, я на автобусе, например, приезжала. Но это было нечасто. Всего-то один-два раза.

– Значит, бойфренда у тебя нет?

Хекла помотала головой. Не сомневаясь, что она лжёт, Эльма поблагодарила её за беседу, а потом выразила желание пообщаться с Сайюнн и Фаннаром без присутствия девочки.

– Она не очень разговорчива, – заметил Фаннар, когда Хекла вышла. – Как и большинство пятнадцатилетних.

– Однако после переезда к вам её жизнь стала более безмятежной, верно? – спросила Эльма.

– Всё сложилось наилучшим образом, – улыбнулась Сайюнн, сжимая в руке золотое сердечко, что висело у неё на цепочке. – Ей всегда хотелось быть с нами. С матерью она жить не хотела.

– Хекла впервые оказалась у вас, после того как мать оставила её одну дома, так? – задала очередной вопрос Эльма.

– Марианна бросила её совершенно одну на целых три дня, – прищурилась Сайюнн. – Девочке было всего три года. Хекла уснула, а её горе-мать просто взяла и ушла по своим делам. Не знаю, чем она всё это время занималась, но ребёнок был предоставлен сам себе.

– Значит, после того случая Хеклу определили к вам на попечение?

– Да, немного спустя. Но тревожные звоночки были и раньше – ещё когда с девочкой сидела няня, а потом и воспитательницы в садике стали замечать: то у ребёнка потница, то одежда нестираная или не по размеру, то Марианна забирает дочь слишком поздно. Комитет защиты детей, разумеется, обо всём этом ставили в известность. Когда Хеклу впервые передали нам, не было никакой уверенности, что она снова будет жить с матерью. Однако Марианна остепенилась, и через шесть месяцев ребёнка ей вернули. – Сайюнн горько усмехнулась.

– Но вы продолжали принимать Хеклу у себя?

Фаннар опустил руку на спинку стула, на котором сидела его жена:

– Ну да, нам даже думать не хотелось, что Хекла может навсегда исчезнуть из нашей жизни. Так что, когда нам предложили стать для неё патронатной семьёй, мы ни секунды не сомневались. Она оставалась у нас на выходные два раза в месяц, а иногда и чаще.

– Вероятно, возвращать девочку матери было нелегко, – предположила Эльма. – Очевидно, что вы успели к ней привязаться.

– О да, – закивала Сайюнн. – Мы же не знали, в каком состоянии пребывает Марианна. Меня не отпускали сомнения и страхи по поводу того, что может произойти, как только они окажутся наедине. Случись что, кто придёт на помощь ребёнку, когда меня не будет рядом? Беда в том, что в таких случаях кредит доверия всегда оказывают родителям, а не детям.

– Однако и такие условия были лучше, чем если бы мы совсем потеряли Хеклу, – добавил Фаннар.

Эльма прекрасно понимала, о чём ведут речь супруги: она даже не представляла, каково это отправлять ребёнка туда, где ему находиться не просто рискованно, а даже опасно.

Не выпуская из рук блокнота, Сайвар обратился к Сайюнн:

– Вы часто звонили Марианне за несколько дней до её исчезновения. Точнее говоря… – он протянул ей распечатку с телефона Марианны, где были подчёркнуты звонки, поступившие с номера Сайюнн, – в ту неделю вы звонили ей каждый день, исключая пятницу.

Быстро пробежав распечатку глазами, Сайюнн положила её на стол.

– Как я и говорила, у нас возникли… разногласия. По поводу матча Хеклы в те самые выходные. Я ведь уже упоминала, что она подаёт большие надежды в футболе. В любом случае, Марианна не хотела отпускать её на игру. Строго говоря, тот уик-энд был не наш, но я всё равно не понимала, как Марианна может лишать собственную дочь любимого увлечения. Похоже, ей было на всё плевать. Она не собиралась хоть чем-то жертвовать ради Хеклы.

– А почему вы не позвонили ей в пятницу?

Тишина, повисшая в кухне, была бы полной, если бы не холодильник: казалось, что с каждой проходящей секундой он гудит всё громче.

– Я… – Сайюнн украдкой взглянула на Фаннара. – Я даже не помню. Видимо, я просто сдалась, – она снова ухватилась за свою золотую подвеску в виде сердечка.

– А где вы находились в ту пятницу, когда исчезла Марианна? По-моему, мы этим не интересовались у вас в своё время, – произнёс Сайвар.

– Я находилась здесь, дома. Ну, вообще-то, до трёх я была на работе.

Эльма взглянула на Фаннара:

– А вы? Вы тоже были дома?

– Это произошло накануне выходных, в которые мне нужно было поехать в Эйильсстадир[12], верно? – обратился Фаннар к жене, и прежде чем та успела ответить, продолжил: – Ну да, помню, что мне позвонили по поводу Марианны, и я расстроился, что не могу быть с тобой и с Хеклой.

– Значит, в субботу вы отправились за Хеклой одна? – спросил Сайвар у Сайюнн.

– Да. Она позвонила, и я сразу выехала, но… – Сайюнн по-прежнему вертела между пальцами свою подвеску. – У меня такое впечатление, что вы… – Она осеклась, выпустила наконец подвеску и решительно взглянула сначала на Сайвара, а потом на Эльму. – Наши с Марианной отношения не всегда были гладкими, но зла я ей не желала. Мне просто хотелось, чтобы она… понимала, что лучше для Хеклы. Как мать