танце мечей, Тай Фэн дразнил Цзян Юна, а тот злился еще сильнее, увеличивал скорость ударов и шипел. Пока один наступал, второй отражал удары, проявляя свой характер. Цзян Юн постоянно ловко прыгал из стороны в сторону, стараяся вымотать соперника. Тай Фэн двигался так же быстро, но он был прямолинеен и не хитрил.

– Твое сердце уже кем-то занято? – издевался Цзян Юн, с улыбкой размахивая мечом, когда они оба на мгновение разошлись. – Поэтому ты так холоден со всеми?

Тай Фэн не позволил ему долго отдыхать и накинулся с новой порцией ударов. Они кружились вместе, волосы предсказателя постоянно касались лица Цзян Юна, от чего тот терял концентрацию.

– Уже много лет я скорблю по своему отцу, в моем сердце только боль.

– А, так к тебе не подступиться только из-за этого?

Они сблизились и замерли, ударившись мечами, где каждый давил своим на другой. Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, Цзян Юн видел яркий пожар в серых глазах Тай Фэна.

– Вот какой ты на самом деле. Такой же, как и я. Мы оба лишились родительской любви, оба плывем в одиночестве по петляющему пути. Нас объединяет боль, потеря. – Цзян Юн усмехнулся, сходя с ума от внезапно возникшего аромата орхидей. – А ты… Весь горишь изнутри, хотя снаружи как глыба льда… Ты делаешь вид, что холоден и безразличен ко всем, но на самом деле ты как необузданный ветер, скачущий на огненных искрах. Посмотри, как ты разъярился и вспыхнул! Ты обманываешь всех, но я начинаю видеть твое нутро. Мы оба одинаковы.

Глаза Тай Фэна после этих слов расширились, и наконец невидимая стена между ними дала огромную трещину, разрушаясь на мелкие кусочки. Несколько мгновений назад он всего лишь хотел проучить Цзян Юна за его нахальное поведение, но не предполагал, что их бой зайдет так далеко.

Их лезвия соскользнули, и они оба разошлись в стороны, обессиленно упав на землю.

Ничья.

Глава 14

Путь на север

Часть вторая

Биение его сердца резонировало с грохотом в небесах. Огромные темные тучи прикрыли закатное солнце и собирались обрушиться на землю дождем, посылая молнии в разные стороны. Тай Фэн поднялся с земли, осторожно отряхнулся и с гневом смотрел на Цзян Юна, играющего с мечом. То, как этот нахал прорывался в самые потаенные уголки души Тай Фэна, вызывало у него ярость. Первая капля дождя упала на лоб и стала медленно стекать вниз.

– Ты неплохо сражался, но тренировка окончена. Нам надо уходить, – холодно произнес Тай Фэн и убрал меч. Он быстро пошел в сторону дороги и пересек ее, направляясь к небольшому бамбуковому лесу. На сердце у него скребли кошки от недавней битвы.

Цзян Юн последовал за ним, вертя мечом. Нашел себе игрушку. Он чувствовал себя замечательно, наблюдая, как лицо Тай Фэна темнеет с каждой минутой. Теперь он знал, что может продвинуться в своих вопросах дальше, обнажая душу предсказателя, срывая с нее оледеневшие слои.

Капли тихо ударялись о листья бамбука, падали на прохладную землю, питая ее влагой. Юноши молча шли, ища себе укрытие, пока вдали не стала виднеться небольшая хижина. Тай Фэн остановился и недоверчиво посмотрел на дряхлую конструкцию с прогнившей крышей.

– Нам придется остаться здесь, пока дождь не прекратится.

Цзян Юн поморщился, но все же кивнул. Сейчас у них не было особого выбора, чтобы спрятаться от бури. Небо приобрело черный оттенок, оно хмурилось и бурлило.

Они вошли в хижину, осторожно осматривая ее. Давно брошенные вещи лежали на своих местах, кто-то покинул это место в спешке. Множество засушенных трав висели на стене, небольшой стол был покрыт слоем грязи. На нем стояло несколько замысловатых приборов, похожих на алхимические сосуды для создания зелий. Тай Фэн прошел в дальний конец хижины, устроился на полу, сняв меч и положив его рядом с собой. Он прикрыл глаза, стараясь успокоить свои нервы.

– Ночь будет долгой, не советую стоять здесь как истукан и смотреть на меня. Сядь, – приказал Тай Фэн, не открывая глаз.

Цзян Юн опустился рядом с ним, оглядывая хижину. Здесь было неуютно и темно, с крыши капала вода, вызывая раздражение каждый раз, когда касалась пола.

– Ты злишься из-за моих слов? – шепотом спросил Цзян Юн, осторожно придвигаясь ближе.

Тай Фэн открыл глаза, светло-серый цвет которых приглушался веером белых ресниц. Он сидел с опущенным взглядом, подбирая слова и не желая снова распыляться.

– Нет. Но мне не понравилось, что ты задел меня за живое… Я привык не показывать свои эмоции. То, как я разозлился, – этого больше не повторится.

Поджав губы и неловко заерзав на своем месте, Цзян Юн кивнул. Он наслаждался звуком дождя и грохотом грозы снаружи. Изучая одежды предсказателя, Цзян Юн заметил его слегка подрагивающие тонкие пальцы. Серебряные птички, вышитые на ткани ханьфу, слабо поблескивали. Кроваво-красный пояс слишком утягивал его талию, казалось, не давая полноценно дышать, словно так и было задумано предсказателем, чтобы ограничивать свою жизнь.

– Кем был твой отец? – Цзян Юн снова начал эту запрещенную тему, желая узнать о нем больше.

– Он…

Тай Фэн сжал руки в кулаки, унимая дрожь. Все его существо протестовало, не желая рассказывать больше чем следует.

– Он был храбрым воином моего дяди… Погиб в бою… Как мне рассказывали.

Цзян Юн молча наблюдал за реакцией Тай Фэна, давая ему столько времени, сколько потребуется, чтобы привести в порядок мысли.

– Когда случилось восстание гильдии Огненного меча, он повел вперед своих солдат. Они были одними из первых, кто погиб, успев убить много бунтовщиков. Эти слова говорил мне мой император. А я верю ему, потому что другого источника информации у меня не было на тот момент. – Тай Фэн нежно провел рукой по концу своего кроваво-красного пояса. – Отец был самым добрым и заботливым человеком на всем свете. Он старался воспитать из меня порядочного юношу, знающего, что такое достоинство и сострадание. Больше таких людей я не встречал.

Его рука дрожала, пальцы проходили сквозь шелк пояса, слегка сжимая ткань. Кровь, воплотившаяся в тончайших нитях, скрепленных в прочный материал. Этот пояс был символом единения двух душ, одна из которых больше никогда не найдет дорогу домой. К сыну.

Цзян Юн хотел прикоснуться к струящейся между пальцами Тай Фэна ткани, но вместо этого отвернулся. Наблюдая за ритмом падающих на деревянный пол капель, он не смог найти нужных слов поддержки. Тишина между ними двумя была вовсе не густой и напряженной. Она прозрачной вуалью окутывала их, соединяла два потока мыслей в один. Оба погрузились в раздумья о родителях, оба вновь ощущали боль, режущую их сердца на куски. Но эти сердца бились размеренно в унисон, без слов понимая друг друга.

Еще долго они сидели в молчании. Цзян Юн