– И все получилось? Снимки?

– Нормально. Мой получился классно и баба, но баба лучше всех! Все видать! А второй мужик немного «смазался», но все равно понять можно, кто, где и зачем… Проявил, отпечатал, звоню моему. Секретарша спрашивает: «Сколько?» Я прикинул, отвечаю: «Пятьдесят долларов». Она говорит: «Подождите минуточку, я узнаю». Жду. Поднимает трубку: «Цена нас устраивает, привозите». Отвез, они посмотрели, понравилось, деньги заплатили и все, к взаимному согласию и удовольствию. Звоню второму мужику, говорю цену. Задумались, пауза. «Нет, вы знаете, это для нас очень дорого». Я объясняю, что дешевле не бывает. Они говорят: «Нет, ну вот, если бы рублей сто, сто пятьдесят…» Я говорю тогда: «До свидания. За такие деньги ни один уважающий себя профессионал работать не станет. Я и так уж беру по минимуму. А меньше такая работа не стоит. Больше – да, а меньше – нет!» Расстались. Звоню бабе, той, которая лучше всех получилась. Ее нет. Она уже куда-то в командировку в Европу укатила, вместо нее мужик какой-то. «Я – говорит, – должен сам взглянуть. Сколько вы хотите предварительно?» А меня вдруг зло взяло. «Сто пятьдесят долларов! – я ему говорю. – Зря я, что ль, жизнью рисковал? Хотите посмотреть, приезжайте, смотрите. За просмотр денег не беру». Три раза он ко мне приезжал. Один раз на «мазде», два раза на «жигулях». Рассказывал, что «мазду» разбил, когда от меня ехал… Уговаривал цену сбавить. Я ни в какую. Снимок уж больно хорош… Он говорит: «Ну, дайте печать, я ей покажу, а негатив у себя пока оставьте». Я дал. Только предварительно фломастером замазал почти все, только рожи оставил, чтоб не смогли отсканировать, а то сейчас на компьютере все сделать можно… Захотел – и все что хочешь! Любой цвет, любой фон, без вопросов. Мне приятель показывал. Раз-раз, нажал, убрал – и готово…

– А как же? Ведь фломастер смыть можно, счистить…

– Нет, этот нельзя. Этот особенный… – поведал старик не без гордости. – Ну, да все равно. Он взял снимок и исчез, больше не появился.

– Обработали, наверное, на компьютере…

– Бог его знает. Может и так…

– Надо было лица тоже замазать…

– Да ладно… Пусть подавятся.

После закрытия телепередачи гитарист и скрипач куда-то исчезли и больше не появлялись. Причем первым исчез гитарист: бородатый крепкий мужик лет сорока, который пришел в студию попробовать что-нибудь «для души». По вечерам он изредка заходил в подвал и поигрывал на гитаре вместе со стариком и юношей. С Томочкой они переглядывались, и можно было даже заподозрить между ними симпатию. Что с ним сталось и куда он пропал, выяснить не удалось. Старик звонил несколько раз, но дома застать его не смог и, посетовав, что вообще не обязан звонить всем подряд, о бородаче больше не вспоминал. «Не хочешь, не ходи. Никто не заставляет. Просто воспитанные люди заранее предупреждают, мол, ходить больше не буду, а не исчезают вдруг, нежданно-негаданно». Словом, память о гитаристе вскоре поблекла и испарилась.

Примерно через месяц подобным же образом исчез и скрипач. Он жил в Зеленограде и работал там же. Ездить в такую даль, ради каких-то песенок, казалось поступком героическим, так что звонить ему никто не стал и о нем благополучно забыли. Только Томочка иногда вздыхала и томно закатывала глаза.

– Такой мальчик, – говорила она, – прелесть, скрипач, душка…

От этого старик мрачнел, кашлял и сплевывал в помойное ведро.

После праздника юноша был вызван к начальству.

– Чего-то он не того наснимал, – сурово сказала Варвара, просматривая фотографии.

Юноша заглянул ей через плечо.

И действительно. На всех фотографиях Варвара получилась даже страшнее, чем она была на самом деле. Кое-где лицо ее было наполовину обрезано, кое-где смазано, хищные глаза и зловещий оскал представляли жуткое зрелище и вселяли тревожные мысли, ужасные трупные пятна были видны решительно на всех снимках.

– Что-то он не того… совсем плохой стал, – повторила Варвара. – Дедуля наш…

Юноша и сам был поражен. Съемка была хуже любительской, а чем это снималось, было и вовсе непонятно. Хотя, если учесть тогдашнее состояние старика…

Просмотрев все снимки, Варвара быстрым движением спрятала их в стол.

– М-да, – произнесла она таким тоном, который у сведущего человека непременно вызвал бы мурашки по телу и желание спрятаться.

«Дома, небось, жечь будет, чтоб никто не увидел», – подумал юноша.

– Вот что, дорогой, – сказала Варвара, взглянув на юношу. – Свободен пока… Когда понадобишься, я тебя вызову… Понял?

– Слушаюсь, Варвара Семеновна! Разрешите идти?

– Иди…

На следующий день Варвара позвонила старику:

– Зайдите ко мне… дельце для вас есть одно…

– Да, Варенька, слушаюсь, – ответил старик спросонья. – Чего изволите?

– Приедете – скажу… Стишочек написать тут просют. К юбилею…

Надо сказать, что старик хоть и не тягался с Пушкиным, но стихи писал, и даже, что оказалось весьма полезно в определенных ситуациях, умел сочинять поздравления в стихах. И пользу от этого имел самую прямую. Однажды, сидя у Варвары в кабинете, еще до знакомства с юношей, он заметил беспокойство на Варварином лице и поинтересовался, в чем причина такого неожиданного расстройства.

– Да вот, – ответила Варвара, – у человека юбилей, а никто не может поздравление написать… А мне начальство сказало: пиши! А я это… гхы-гхы-гхы… и не знаю, чего писать-то… Это ж не документ, не договор… тут творчество надо… А где ж его взять?

– Ой, Варенька, не горюйте, – бодро заявил старик. – Мы сейчас его с вами в миг единый напишем! Вот еще! Было б чем огорчаться! И даже в стихах! Стихи – это моя стихия! Ха-ха! Каламбур! Любой человек творческий, ежели он, конечно, творческий, должен уметь писать стихи…

– Да, правда? – в глазах Варвары блеснула надежда.

– Конечно! Только вот что… Необходимо все про этого человека выведать: сколько ему лет, чем занимается, как жену зовут, детей, хобби его, словом, ну, по возможности, как можно больше информации хотелось бы иметь…

– Будет, – резанула ладонью Варвара и выскочила в коридор.

Вскоре вместе с подробной информацией о юбиляре старик имел перед собой на столе бутылку джина, кофе и пирожные. И поздравление успешно было написано в течение двух или трех часов, не считая перекуров и обеденного перерыва.

С тех пор неоднократно приходилось ему писать оды, поэмы и речи, в которых восхвалялись, в общем, вполне приличные люди: начальники нынешние и будущие, а также начальники их начальников. Старик стал популярен на Варвариной службе, заказы сыпались валом. Благодарность обычно изъявлялась в виде бутылки водки, а то и некоторой денежной суммы, чем старик бывал немало доволен.

Вот и на этот раз предстояло