– Довольно, – повысила голос Талая. – Сын мой, переодевайся, я жду тебя в малом зале.

Она развернулась и, гордо подняв голову, направилась к выходу. Ушёл и Аминта в сопровождении Гермия, остальные его приятели принялись разминаться на другом конце площадки, стараясь держаться подальше от Кинаны и её друзей.

– Алкет, ты как? – спросила Кинана.

– Бывало и хуже, – юноша сплюнул кровью на песок. Выглядел он не лучшим образом: нос распух, губа сочится кровью. – Зубы на месте, остальное заживёт.

– А паренёк-то не промах, – усмехнулся Келесс. – Чистая победа. Ты, мой друг, дрался сегодня неважно.

– Пустяки! Он меня хитростью достал! Другой раз у него не получится!

– Будешь ночами пьянствовать и приходить в палестру к полудню – получится даже у Аминты, – сказала Кинана. – Если ты в порядке, пойдём поговорим.

– Кинана, ты опять говоришь, как моя мать, – проворчал Алкет и поплёлся за Кинаной в галерею, выходящую на обрыв.

– Точно всё в порядке? – царевна уселась на балюстраду. Одну ногу она подогнула под себя, а другая опасно покачивалась над самой пропастью.

– Щиплет дико, эти сёстры-эринии мне раны ацеоном промывали. Но я сам виноват: надо было побеждать, –Алкет облокотился на колонну и задумчиво посмотрел на царевну. – Ты бы села попроще. Свалишься с такой высоты – тебя и Эретерос Исцеляющий обратно не соберёт.

– Ты говоришь прямо как мой отец, – отмахнулась Кинана, и оба рассмеялись.

– Ну нет, твой отец не позволил бы себе сказать такую длинную фразу, ни разу не выругавшись. Я уж не говорю о том, что бранных слов он знает против меня втрое.

– Хороший царь должен быть примером для подданых… Ладно, ты узнал то, о чём мы говорили?

– Да, мы с Хресием были в казармах и говорили с гетайрами.

Заветной мечтой Алкета и Хресия был серый плащ воина царской агемы, и как царские воспитанники, они имели все основания надеяться, что мечта эта сбудется. Юноши уже числились учениками гетайров, имели право ночевать их в казарме и участвовать в упражнениях.

– Напрямую? – подняла бровь Кинана.

– Ты за дураков нас держишь? С тем поболтали, с тем поупражнялись, тому вина поднесли – не подкопаешься. Если коротко: в случае чего, ты определённо можешь рассчитывать на агему. Царицу и Аминту гетайры особо не любят. Так говорят те, кто сейчас в столице, но не думаю, что остальные чем-то отличаются.

– А что Аттал?

– Кто знает? Что думает Аттал, знает только Аттал.

– Понятно, значит на агему рассчитывать не стоит, – махнула рукой царевна. – Гетайры пойдут за Атталом, а что думает Аттал мы не знаем.

– Но воины определённо за тебя, мне так говорили даже прямо...

– А ты не думал, что тебе могли так говорить, зная, что ты мой друг? Слова стоят недорого, почему бы и не заплатить ими за расположение друга наследницы – вдруг потом пригодится.

– Даяра Сокрушительница! Кинана, ты хоть кому-нибудь доверяешь? – рассмеялся Алкет.

– Доверчивых царей любят и даже славят, но умирают они рано, а я бы хотела пожить. Я нравлюсь гетайрам? Приятно, но станут ли они за меня сражаться? Точного ответа нет. Значит, нужно искать иные пути.

Она помолчала, глядя на горы, и спросила:

– Как насчёт другого вопроса?

– Всё готово. Если начинается... – он замялся, подбирая слово. – Происшествие, я буду неподалёку от тебя, Хресий на середине пути, Гриел – у конюшни, а Келесс – у ворот.

– Девочки?

– Феано должна будет присмотреть за сестрой, а Нейя ничего не знает. Лучше их не втягивать.

– Согласна. Хорошо, потом обсудим подробно. Нужны несколько вариантов, на случай, если что-то пойдёт не так. Феано должна быть готова заменить любого из вас.

– Кинана, а ты и впрямь в это веришь? – спросил после недолгого молчания Алкет.

– Во что?

– В то, что мы обсуждаем. Побег из дворца. Неужто кто-то отважится на тебя напасть?

– Помнишь, Сосфен говорил, что самое глупое оправдание: «я этого не ожидал».

– Мы будем, – с непривычной серьёзностью сказал Алкет. – И я, и Хресий, и все мы умрём, но не позволим никому навредить тебе. Я помню день, когда мы говорили об этом впервые. До этого всё казалось таким простым и лёгким, не было ни тревог, ни настоящих забот, и тут я вдруг понял, что то, что я люблю, та, кого я люблю, мой друг, может исчезнуть навсегда. Просто потому, что кому-то захочется надеть побрякушку не на эту голову, а на другую. В тот день я и стал взрослым.

– Спасибо, Алкет, – Кинана почувствовала, как на глаза наворачивются слёзы. Тряхнув головой, она рассмеялась и пихнула товарища в бок. – А ну хватит тоску нагонять! Кажется, мой бок уже прошёл, пойдём, покажем этим калекам, как надо играть в мяч!

Смеясь и весело беседуя, девушка и юноша направились обратно на площадку. Скоро им должно было исполниться всего-то по семнадцать лет.

Глава IX

Вернувшись домой, Энекл принялся переодеваться к ужину. Сборы его были по-военному недолгими: он скинул пропитаную пылью и потом одежду и, не дожидаясь, пока приготовят ванну, вымылся по-урвософорски, в холодной воде. Рабы, хорошо знающие привычки господина, уже приготовили уличный наряд: по-военному короткий песочно-жёлтый хитон, тёмный плащ-хламида и сандалии. Поверх пояса Энекл, на манер эферских моряков, накинул обшитый бронзовыми бляшками ремень-обманку из воловьей кожи – такой одним движением превращается из украшения в опасное оружие.

Когда он вышел, уже почти стемнело, повсюду горели многочисленные светильники, заливая светом главные улицы. Это было настоящее море огней, над которым, в недосягаемой вышине, пламенели шесть разноцветных солнц – вершины великих нинуртских зиккуратов, увенчанные огненными коронами ‒ от яркого золота Ушшура до мертвенной зелени Марузаха. Далеко внизу, у подножия циклопических башен, кипела ночная жизнь Нинурты, порой опасная, но полная всевозможных удовольствий и соблазнов, притягивающих гостей со всех сторон света. Сегодня, правда, было довольно безлюдно. Опасаясь волнений, многие предпочли в этот вечер остаться дома. То и дело навстречу попадались вооружённые отряды стражи, время от времени по улицам проходил конный разъезд.

Энекл жил в Среднем городе, неподалёку от Зиккурата Тузулу, где селились, в основном, состоятельные купцы и ремесленники. Он быстро