Шрифт:
Закладка:
Мы всё время были заняты. Любили друг друга, создавали проблемы, творили. Устраивали перформансы. Он рисовал, я писала. Он готовил ужины, я зарабатывала. Кажется, во всем этом было больше смысла, чем в наших тупых жизнях. Мы делали и делали.
Искусство. Выражение человеческой фантазии. Эмоции, некогда запертые в наших телах, растекались по всей чертовой округе.
Он часто заставлял меня смеяться. Я не смеялась с тех пор, как мне исполнилось десять. В детстве смех был небезопасен, после потери дочери он причинял огромную боль. Но этот алкаш меня смешил. Постоянно. Иногда я думаю, это было самым лучшим.
Для него я была готова на что угодно. Любовь до гроба…
Пошло оно к черту.
Я уже вру. Стараюсь представить всё политературнее.
На самом деле было сложнее. Гораздо сложнее.
Например, однажды он в отключке сполз по стене в аэропорту, пока я покупала нам обратные билеты из Рино в штате Невада. К тому моменту и я была полумертвой от выпивки. Целую долгую минуту я смотрела на него. Потом воткнула ему билет в карман и оставила вместе со всем нашим багажом одного, а сама села в самолет.
Позвольте мне начать заново.
ДИСТИЛЛЯТ
В первый год мы постоянно пьем в основном «Гиннесс» и катаемся на горных великах по ночам вокруг Юджина и ходим в клуб «Ветс» и ходим в клуб «Ветс» и ходим в клуб «Ветс» и ходим в «Хай Стрит Кафе» эй я тебе отдам пачку своих студенческих чеков на 700 баксов если поцелуешь парня который с нами выпивает он меня смешит мы пьем мы трахаемся. Мы вместе снимаем дом рядом с железной дорогой мы пьем «Гиннесс» разрисовываем тела друг друга красим стены красим всю комнату и трахаемся. Мы любим как сумасшедшие трахаемся как сумасшедшие пьем как сумасшедшие мы делаем перформансы в Юджине он голый на сцене с окровавленной головой свиньи я голая на сцене замотанная в полиэтиленовую пленку мы ставим спектакли на сцене мы ставим спектакли в школе мы живем его черные длинные волосы мои белые длинные волосы привлекательные драматичные люди красиво пьют наша первая ссора я на одном конце ванной со швейцарским армейским ножом он на другом с кухонным ножом мы вырезаем имена друг друга на своих руках я падаю и разбиваю бачок вода извергается наружу он срывает с петель дверь в ванной мы истекаем кровью мы трахаем воду из септика. На второй год мы пьем виски «Бушмилс» мы едем на великах летней ночью в розовый сад мы обираем цветочные головки роз со всех кустов мы раздеваемся и едем вниз по течению Маккензи мы мчимся на тачке из Орегона во Флориду пьем чай из грибов и галлюцинируем в парке Секвойя мы видим как парень погибает на дороге в какой-то ужасной аварии кровь повсюду носилки с телами обочина великолепный вид на океанские скалы кровь и свет фар и скорые и тела как тебе нравилось смотреть прямо как тебе нравилось приближаться к смерти такой Джим Моррисон я хотела оказаться в твоем огне мы глотаем экстази и едем на великах по скоростному шоссе мы едем и едем сквозь все южные штаты хохочущие надоедливые тупицы реднеки ботинки из змеиной кожи и ковбойские шляпы всю дорогу до его дома до Алабамы до моего во Флориде мои родители а потом на максималках назад на запад в Орегон где мы можем быть самими собой запад мы женимся в Тахо на крыше казино «Харви’c» с моими лучшими друзьями любовниками Майком и Дином и моей сестрой и моими родителями Эдиповыми клоунами и его родителями южными баптистскими фашистами и мы пьем с мальчиками-геями и священник из казино с гигантской копной волос зачесанной назад как на обложке музыкального альбома женит нас читает молитву североамериканских индейцев там на крыше казино с видом на озеро Тахо мы смеемся всё время пока едем на лифтах вниз весь год всё время пока на наших пальцах не появляются кольца а на ногах бубенцы. На третий год любовь это острова в Греции архипелаг Киклады поднимающийся из океанической воды как ступеньки для тупых доверчивых пьяных американцев с рюкзаками передвигающихся на паромах мы пьем ципуро мы пьем мавродафни мы пьем рецину мы пьем метаксу метаксу метаксу белые дома бесконечные каменные пляжи горы и оливковые холмы и загорелые люди с темными волосами темными глазами с открытыми объятиями распахнутыми руками рыбаки пекари виноделы женщины с гигантскими сиськами и смех до тех пор пока я не тупею и не пьянею от любви не тупею и не пьянею от Греции пьяная отупевшая блондинка спит пока он идет спать с Грецией. Четвертый год это Лондон и дом-музей Китса и мы ложимся на крохотную кровать на которой нельзя лежать и нас выгоняют мы пьяные туристы спим в Гайд-парке и Галерея Тейт и хор мальчиков в Вестминстерском аббатстве выходит из огромных деревянных дверей я плачу и плачу так красиво эти поющие дети но мы приехали не ради Лондона еда полное дерьмо и люди несимпатичные и шекспировские традиции повсюду до тех пор пока мы не трахаемся в огромном приливном бассейне возле Белых скал Дувра хороший реально хороший паб без американцев но потом несколько безобразных появляются и всё очень очень очень близко к большой драке он пьян он думает он Буковски беги я говорю беги это английские ублюдки мы спасаемся бегством туда где мы хотели быть в Ирландию. Беккет и Синг и Джойс и дом Йейтса мы трахаемся в замке у стены мы трахаемся на камнях в Инишморе мы пьем и теряем сознание в стране Джойса его ботинки смывает в реку мои волосы намокают от дождя мы читаем книги мы хотели бы быть частью истории мы хотели бы быть частью выпивки мы хотели бы быть частью чего угодно только не самих себя мы гуляли и гуляли но почему на фотографиях никто из нас не улыбается. Мы попали в пьесу Беккета? Пятый год перестроенная ферма во Франции мой любимый Майкл с нами его любовник с нами мы живем там месяц мы пьем всё французское вино от 5 до 500 баксов мы пьем шампанское едим кроликов едим крепы и улиток мы смеемся они на вкус как грязь мы едим и едим и пьем ресторан с меню и стенами оформленными Шагалом мы пропадаем в Лувре и обдалбываемся во всем этом искусстве и высоких потолках и я прячусь в туалете сгорбившись и раскачиваясь как маленький тролль в углу пока
