— Готов? Спросил Варлам. Мне малость не повезло с оппонентом. Варлам сильнее, крупнее и злее… Он с первых же дней вдохновился риторикой главнокомандующего Искариота, который твердит — что тот, кто сильнее, тот и прав.

Логика неприятная и очень хочется поспорить, но к сожалению, уже спустя две минуты напряженной мысленной борьбы, ты склоняешься к мнению, что так оно в мире и устроено. Можно часами говорить о гуманизме, о цивилизованных способах решения конфликта, но я бы посмотрел, как ты продолжить тараторить за всё хорошее против всего плохого, когда тебе дадут по зубам.

Ладно бог с ним и его габаритами! Главное не трусить! Побеждает тот, кто духом сильнее! С такой формулой победы я рванул на него с низкого старта.

Пришел в сознание я от того что щеки горели… — Перестань меня хлестать… В глазах плыло, тошнило, ребра болят, а еще левый глаз как-то не до конца открывается…

— Хех, кабину я тебе разнес основательно. И не поспоришь… Где он только таких забавных выражений нахватался…

Сильный он и добрый… Руку подал и даже водички дал отхлебнуть с фляжки… Мой новый заклятый друг.

Нас так же знакомили с оружием.

— Запомните, вы можете руки не мыть перед едой, жопу не вытирать после того как посрете, но оружие всегда обязаны держать в чистоте! Если я замечу хоть одну пылинку, то заставлю слизывать её и полировать винтовку языком. Заместитель командира не шутил… Один раз мы как-то наблюдали ситуацию, при которой юноша облизывал ствол языком, да так усердно, что это могло и спровоцировало неправильные ассоциации…

— А это нормально что у меня привстал чутка? Обычные солдатские разговоры…

Дни уходили один за другим и жить становилось тяжелее не сколько в физическом плане, сколько в душевном.

Личность, сознание, отношение к вещам и миру перестраиваются на противоположный лад, другой температурный режим, тебя словно выдернули из обычной комнаты в раскочегаренную баню и сказали — что не выпустят оттуда пару тройку лет.

Стресс копится в теле, он в твоих костях, крови… Злой как собака — вот теперь как меня можно охарактеризовать, даже обычный хлеб я рву как пёс зубами. Мы все ходим как взвинченные пружины. Представьте, как деревянную бочку силой опускают на самое дно, мы в точности как она, вот-вот грозимся вырваться на поверхность с брызгами во все стороны, но это только одна сторона медали…

Настроение мечется из стороны в сторону…

Когда я наедине, я загнанный человек…

Приходит пустая грусть…

Укрепляется понимание — что отныне ты себе не принадлежишь. От человека отрывают кусочек за кусочком. Мнение, принципы, убеждения, идеи и сокровенные мысли… Все что делает тебя самим собой — силой забирают.

Смогу ли я когда-нибудь сформировать мировоззрение заново?

Останутся ли у меня еще желания за исключением базовых потребностей?

Личность… Смогу ли я таким себя называть? Отыщу ли способ вернуть себя назад? Даже если услуга не бесплатна, то просто назовите цену, я буду копить…

Люди начали заболевать. Желудок протестовал против подножного корма и извергал из себя всё чем мы пытались его накормить. Иногда удавалось обманным путем удержать ужин внутри и не вытошнить его сразу после поглощения.

Пищеварение… Живот болит на постоянной основе, вздувается, режет, колит…

После переваривания приходится уговаривать жопу извергнуть отраву… Это кстати у нас теперь расхожее выражение такое.

— Ты куда? Спросил я Варлама.

— Пойду жопу уговаривать. Произнес он и убежал в кусты.

На выходе из маленького круглого отверстия выдавливалась масса в точности похожая на ужин… Прямо один в один… Хоть сейчас заново в тарелку накладывай, даже пахнет одинаково…

Эхх, на войне как на войне… Устают не от ног, а от их потери…

Когда-то у меня было чистое лицо и аккуратная щетина. Внутри кишела жизнь, и я радовался ею. А теперь кажется, что я постоянно лежу на больничной кушетке и мучаюсь в агонии от неисследованной мною болезни. Меня преследует ощущение, будто все вокруг нереально, но мне не хватит сил задавать этому тон.

Глава 17

Так по человечий — поставить себя в затруднительное положение, а потом пытаться из него выбраться. Главное правило при такой практике — помнить о том, что если ты сдашься, то лучше всё равно не станет. Так что будь добр, не позорься лишний раз и держись молодцом.

Человек как кирпич, обжигаясь — твердеет.

В самой роскошной и оборудованной удобствами палатке Искариот наблюдал и лично отдавал команды к управлению и формированию дивизионов.

Солдаты учатся, ломаются, крепчают.

Одно из его последних указаний — подмешивать в пищу порошок, который делает её совсем невкусной и даже немножко ядовитой для организма, этакий противный яд в малых дозах. Он будет терзать, расчесывать и мучить организм изнутри.

Ты будешь претерпевать изжогу, рвоту, незначительные внутренние кровотечения и многие другие неприятные ощущения, которые могли бы возникнуть, если бы ты битого стекла сожрал на досуге, но если переборешь недуг, то в миг станешь сильнее, твой иммунитет закалится, мышцы окрепнут, а психика, выдерживая постоянную нагрузку, закалит характер.

Ты перестанешь удивляться трудностям, будешь говорить на все жизненные невзгоды — а кому сейчас легко?

Искариот гордился нововведениями и постоянно хвалил внутренний гений.

— Система подчинения и подавления воли работает четко как промасленные шестерёночки. Если я брошу котенка на плац, то он не задумываясь начнет маршировать!

Игнатий.

Тело покрывается странной сыпью, прыщами и наростами разных форм и расцветок. Иногда кожа шелушиться, а на следующий день наоборот — из мелких царапин вытекает море сукровицы.

Жарко — сухо, короче…

Так же стоит отметить, что на такие нюансы никто больше не обращает внимания, рано или поздно сыпь проходит сама. Жаль только, что в процессе выздоровления, тело чешется так, словно пламенем объято,