Он кивает.

«Дело в том, что мне не всегда понятно, как этого добиться. Знаю, что должен, но не знаю как».

Он по-своему прав. Все равно как в школьные годы мне говорили во время панических атак: «Успокойся». «Успокойся», – увещевала меня мать. «Успокойся», – повторяла учительница. Тоска зеленая! – думал я. Еще бы знать, как это делается.

«Я в состоянии это понять», – подбадриваю я его. – «Обсудим подробнее на днях, так ты сможешь потренироваться. Тренировки принципиально важны, никакая техника не будет работать, если ты ее не оттачиваешь постоянно».

Он кивает.

«Сегодня поработай над этим: научись концентрировать свое внимание на воображаемом образе. Например, прямо сейчас представь водопад с прохладной водой высоко в горах. Представил?»

«Да».

«Какие чувства он у тебя вызывает?»

«Приятные».

«Да, это приятно. Продолжай думать об этом водопаде и теперь представь, что можешь перенести его в пространстве куда захочешь. Вообрази этот водопад со свежей водой внутри себя, где-то в животе. Прохладный, текучий, восстанавливающий силы. Получилось?»

«Да, у меня получилось. Представляю его сейчас внутри себя».

«Как ты себя от этого чувствуешь?»

«Лучше. Он меня расслабляет».

«Именно. Ты расслабляешься. Каждый раз, когда чувствуешь себя немного взволнованным, можешь начинать отсюда, от водопада прохладной воды, который тебя расслабляет и помогает чувствовать себя лучше. Поработай над этим упражнением, потом перейдем к другому».

«Спасибо, Леонард».

Я желаю ему спокойной ночи и провожаю до двери. На сегодня я дал достаточно. Хочется отключить голову, если получится, хотя бы до завтра.

16 января 2017, 10.15

Когда я хочу расслабиться, а время для салата с авокадо в Камдене неподходящее, я брожу по Ковент-Гарден: заглядываю в Apple Store в надежде прикупить новинку, прогуливаюсь по цветочному рынку и перекусываю в «Le Pain Quotidien» – еще одном месте, которое с уверенностью доказывает существование высших сил, которые относятся к нам с любовью. Если бы Лиза действительно была Богом, то это была бы одна из вещей, по поводу которой я выразил бы ей свое восхищение. Элизабет его обожает, мы часто ходим сюда вместе, чтобы послушать какого-нибудь уличного артиста или пройтись среди спешащих по делам людей.

Здесь я купил ей первого личного плюшевого медведя. Она была еще такой маленькой, что даже не могла оценить. Здесь она стояла с открытым ртом, пораженная карточным трюком, исполненным фокусником перед магазином со всякой волшебной всячиной (карты, естественно, пришлось купить). Сюда я часто прихожу писать: устраиваюсь в тихом уголке, жую что-нибудь и трачу несколько часов на приведение в порядок слов, пока наблюдаю за суетой, наполняющей жизнью этот уголок Лондона.

Приводить в порядок слова поначалу лучше получается, когда пишешь, но затем становится легко и во время разговора или размышлений. А порядок слов в твоей голове не менее важен, чем их выбор.

В общем, правильные слова в правильном порядке. Я только что съел вкусный бутерброд, прекрасно восстановивший мои силы, и теперь бесцельно брожу по Apple Store, восхищаясь выкладкой товаров и архитектурой этого места, которое, на мой взгляд, удалось лучше всех остальных фирме из Купертино. Пока я провожу указательным пальцем по гладкой сексуальной поверхности MacBook pro, кто-то кладет руку на мое левое плечо. С нажимом. Все мои чувства запустили тревожный режим еще до того, как я понимаю, что на меня, возможно, напали. Я резко поворачиваюсь, вытягивая левую руку как для удара (кто его знает, что там). Не прошли даром часы тренировки с моим другом Люком, талантливым финансистом и программистом, по совместительству чемпионом бог знает каких боевых искусств. Передо мной викинг, который еще не прошел мою личную проверку, – Гавриил. Рядом с ним Люцифер (сегодня он непринужденно блистает в ансамбле из серого костюма в мелкую полоску, жилета, голубой рубашки и галстука, несомненно, итальянского производства). Люцифер бросает на гориллу взгляд, в котором читается смесь покровительства и любопытства. Уж не знаю почему, но я всегда представлял архангелов деликатного сложения, со струящимися белокурыми локонами. Так мне внушил катехизис, навязывающий целую серию спорных идей с целью привить чувство вины за все, что бы ты ни делал.

«Ну же, Гавриил, будь вежливее с нашим дорогим Леонардом. Он наш компаньон в этом путешествии, в этой авантюре», – с улыбкой произносит Люцифер, не сводя с меня взгляд. Я стараюсь смотреть в его глаза и в глаза примата.

Гавриил наконец убирает руку с моего плеча, но я не ослабляю своего внимания к нему. Архангел, он там или кто, но он ко мне прикоснулся. А я не люблю, когда меня трогают. На свете совсем немного людей, которым позволено меня хватать руками. И этот Гавриил, кем бы он ни был, явно не входит в их число. Он пристально уставился на меня. Я на него. Атмосфера стала накаляться.

«Леонард, посмотрите на меня, будьте любезны. Мне нужно сказать вам кое-что важное», – вмешивается Люцифер, явно испытывающий интерес и, наверное, беспокойство по поводу обмена взглядами между мной и приматом.

Я немного поворачиваю тело к Люциферу, потом голову и лишь в самом конце перевожу взгляд на своего собеседника, чтобы дать понять Гавриилу, как обстоят дела. Как положено альфа-самцу.

«Что вы здесь делаете?» – задаю я вопрос. Мысль о том, что за мной следят, не доставляет мне особого удовольствия.

«Вот-вот случится нечто очень неприятное, Леонард. Прямо здесь, в Лондоне, сегодня. Не могу объяснить вам причину: в таких случаях желания Лизы не удается постичь никому. Более того, рискну добавить, что я часто думаю, что некоторые события прошлого просто случились, случились и все. Скажем, без явно выраженной воли Лизы. В конце концов, она хорошая женщина. В глубине души я не верю, что она может все знать. Но вернемся к нам, Леонард. Мы с моим мускулистым другом здесь, потому что скоро произойдет что-то очень неприятное. И мы полагаем, что вы могли бы оказаться полезным для мирного разрешения этой истории».

Я смотрю на него. Никаких признаков изменения выражения лица, ни одного движения тела, как всегда. У меня