-— Долго туда ехать? Успеем до вечера?

— Успеем, пойду запрягу.

— Подожди, а ты же наливки выпил? Разве можно выпившему ездить?

У Матвея невольно расширились глаза:

— Ты о чем?

— Извини, не подумала.

Ирина Игоревна смутилась. Какая же она дура, ну как можно не соображать, что в те времена никто на это внимания не обращал?

Коляска, запряженная лошадьми, оказалась достаточно жесткой, а ехать пришлось часа два, не меньше. По дороге Ирина Игоревна решилась начать тему, на которую ее наткнул разговор о гадальных картах.

— Матвей, ты знаешь, я в Петербурге ходила к прорицательнице. Есть там такая известная мадам, все ее предсказания всегда сбываются. Она мне рассказала такое про тебя и твоего сына!

Матвей испуганно взглянул на нее.

— Что она про нас сказала?

— Да про тебя особо ничего не сказала, а вот про твоего Гордея — просто ужас.

— Ну говори, что?

— Он умрет, когда ему будет шестьдесят пять лет, только не простой смертью от старости, а мучительной. В Ивановку придут враги, страшные враги. Они начнут убивать всех, кто под руку попадется. Будут заходить в избы, и всех, кого там найдут, застрелят или прирежут. Так вот, твоего Гордея и троих его малолетних внуков расстреляют, а потом добьют штыками. Я могу тебе назвать дату, когда это случится. Мне кажется, Гордея, да и других жителей Ивановки, надо предупредить об этом. Может, им стоит куда-то уехать отсюда или что-то еще предпринять?

Сказать, что Матвей был в шоке от этих слов, значит, ничего не сказать.

Он натянул поводья и остановил лошадей. Пару мгновений смотрел прямо перед собой, ничего не видя, затем повернулся к своей собеседнице. Она понимала, что он сейчас чувствует, как у него волосы дыбом встают — так же, как у нее самой, когда впервые услышала эту историю от бабушки.

— Слушай, — медленно произнес Матвей, — ты уверена, что эта ясновидящая не ошибается?

— Да, уверена полностью. У нее есть зеркало будущего, и я в него заглянула, и сама все это увидела.

— Я не могу понять, почему наши казаки не смогут защитить стариков и детей? Они-то где все будут?

— На войне будут сражаться, а в деревне останутся старики, женщины и дети.

— Но так не бывает, не могут все уйти на войну, все равно какой-то гарнизон оставят!

— Нет.

— То есть ты хочешь сказать, что всю деревню просто сдадут этим врагам? Что это за враги такие, которые безоружных мирных жителей убивают? А где царь будет, как он такое допустит?

Ирина Игоревна помедлила, не решаясь сказать всю правду.

— Царя не будет к тому времени, его свергнут, а враги воспользуются неразберихой, чтобы захватить себе наши земли.

— Быть такого не может! — ахнул Матвей. — Врет твоя гадалка, теперь я точно знаю, что врет! Небось не русская?

— Да какая разница, русская она или нет?

Матвей отпустил поводья.

— Поехали в Богуславку, там порядочная гадалка живет, она точно правду скажет. Тетя Аня ее зовут, она раньше в Благовещенске жила, потом сказала, что ей там солнечной энергии не хватает и переехала в Богуславку. К ней все едут, она и лечит, и предсказывает.

— А где эта Богуславка?

— Вон, видишь? — Матвей показал куда-то вниз, и Ирина Игоревна увидела внизу, под облаками, ту самую деревню, мимо которой они с Никитой бесконечно проезжали, попав в воронку времени. Так вот оно что, там, оказывается, энергии много!

Страшновато, однако, соваться к сильному экстрасенсу, когда сама ты из будущего. Ну да ладно!

— Поехали! В другой раз за картами съездим.

Тетя Аня оказалась не старой еще женщиной, и изба ее была самой обыкновенной. Единственное, что нагоняло жути, были ее глаза — светлые, почти белые, и какие-то отрешенные.

Гадалка первым делом подошла к Матвею и провела рукой вдоль его тела. В районе живота рука ее замерла.

— Тут ничего не болит?

— Бывает, побаливает, — ответил Матвей.

— Жену тебе надо, срочно, тогда как рукой снимет.

Ирина Игоревна скептически на нее покосилась: было бы все так просто, и не надо к врачам ходить. Тетя Аня подошла к ней и тоже провела рукой вдоль тела, однако, ничего не сказала.

— Что хотите узнать? — спросила гадалка.

— Насчет сына моего, Гордея, — ответил Матвей, — что его ждет.

— Переживаешь за сына? Не переживай, безопасности все равно нигде нет. Сколько на роду написано, столько и проживет. А если за детей своих переживать, так и рожать их не надо.

— Один он у меня, ни братьев, ни сестер нет.

Тетя Аня уселась за стол и принялась привычными движениями раскладывать большие гадальные разноцветные карты. Разложив, долго на них смотрела.

— Вижу, проживет он долгую счастливую жизнь, — сказала она наконец, — доживет до старости, жена помрет, а он все жить и жить будет. Будут у него внуки, внуки…

Повисла гнетущая тишина. Молчала гадалка, молчали в напряжении и ее посетители.

— Так что, тетя Аня? — не выдержал Матвей. — Что там с его внуками?

Гадалка быстро перемешала все карты.

— Не вижу я, такое далёкое будущее карты не показывают.

Всю дорогу до Ивановки Матвей кипятился:

— Ты видела, как она замолчала, а потом карты перемешала?

— Я так думаю, что все она прекрасно увидела, просто говорить не стала, чтоб тебя не расстраивать.

Матвей повернулся к своей спутнице:

— А твоя прорицательница в Петербурге не говорила случайно, куда Гордею уехать, чтобы целым остаться?

— Говорила, что остальные села уцелеют. Ивановку разрушили потому, что ее жители очень уж активно помогали своим воинам, партизанам, и этим сильно мешали врагам.

— Ну а как своим казакам не помочь, если возможность такая есть? — удивился Матвей.

— Другие села, значит, не помогали. Они и Ивановке не помогли, когда та осталась после пожарища без хлеба. Потому что враги им сказали: «Поможете Ивановке, с вами будет то же самое».

— Но если так трепетать перед врагами и идти у них на поводу, то зачем жить тогда вообще? — рассуждал Матвей. — Кто так делает — не люди, получается, а животные вроде скота.

— Согласна, — отозвалась Ирина Игоревна, — а еще в самой Ивановке были предатели, которые сообщали врагам сведения, и их тоже в тот день не тронули.

Матвей какое-то время