твердо сказал Вацлав, — ну прости меня, прости, дорогая, я сам не понимаю, что мной тогда двигало! Я больше никогда и никуда от тебя не сбегу. Я с семьей сюда приехал, но мне не нужна жена, мне нужна ты!

— Как же долго ты ко мне ехал, — сквозь слезы улыбнулась Аглая.

На минуту он испытал легкое разочарование, заметив, что она постарела, морщинки появились, какие-то мешки под глазами, истерически дергались губы. Но в этой женщине даже недостатки ему нравились.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, — она снова заплакала. — Скоро ученики придут, ты пока уходи.

Вацлав забрал у директора расписание и вышел на крыльцо школы. Счастливый и окрыленный, он не понимал, что ему делать и куда теперь идти. Домой уж точно не хотелось, там вечно перекошенное злобное лицо жены. И он пошел по направлению к дому Куриловых.

Ирина Игоревна возвращалась со своего первого урока географии в местной школе. Сентябрьский денек дышал теплом. Но жарко уже не было, высоченные сосны навевали в тени прохладу. Какое же это ни с чем не сравнимое удовольствие — вновь заняться любимым делом. Учеников в классе совсем немного, около десяти человек, погружать их в мир знаний труда не составляет. Да и предмет у нее интересный — география, надо видеть эти увлеченные и потрясенные лица, когда она им рассказывает, что Земля круглая, Мировой океан покрывает больше семидесяти процентов всей поверхности, а Тихий океан, который не так уж далеко от нас находится, занимает на планете больше места, чем вся суша.

Может, зайти в магазин, но зачем? В доме у Спиридона всегда накормят, помыться и привести себя в порядок есть где. Солнцезащитный крем, конечно же, еще не продается…

На центральной улице на каждом шагу встречались люди, ведь сезон полевых работ почти закончен. Мимо нее проскакал было какой-то человек на лошади, но вдруг обернулся, остановился и спрыгнул на землю.

— Боже, Матвей! — ахнула Ирина Игоревна.

Она глазам своим не верила. Да, Матвей собственной персоной идет прямо к ней. Не сильно он и постарел. Если и есть седина, то в его светлых волосах она почти незаметна. Вертикальные морщины на лбу появились, это да, лицо загорелое после летней страды. Черты лица стали резче, и выражение лица не такое юное и свежее, как было. Оно и понятно, столько лет прошло с их последней встречи.

— Ирина, голубка моя! — он взял ее за руки. — Где ж ты была столько времени?

— А то ты не знаешь, — улыбнулась в ответ женщина, — жена небось рассказала, как она гналась за мной до самого леса?

Матвей потупился.

— Жена моя рассудок потеряла, все твердила, будто ты улетела на какой-то вонючей колымаге…

Ирина Игоревна расхохоталась, но, поймав укоризненный взгляд, спохватилась и стала опять серьезной.

— Ей почудилось, от злости наверно, — сказала она, — в других вопросах она не теряла рассудок?

— Ну да, во всем остальном нормальная, а как про тебя заговорит, так одно и то же: «В какую-то колымагу страшную запрыгнула, пошел вонючий дым, а как дым рассеялся, так ее и след простыл».

— Надеюсь, она не будет меня преследовать? Отошла наверно за столько-то лет?

— Жена умерла.

— Ой, извини. Давно?

— Да лет десять назад.

— Ты с сыном теперь живешь?

— Один я живу, — вздохнул Матвей, — сын сам уже женатый человек, отдельно живет.

— Что же, других детей у вас не было?

— Нет, не было. Зато внуки пошли.

Ирина Игоревна испытала знакомое чувство неловкости. О чем еще говорить с этим человеком? У меня своя жизнь, у него своя.

— Гордей в город не хочет переехать?

— Нет, ему и здесь нравится. Ну а ты как здесь, как устроилась? Да что мы стоим-то, пойдем ко мне, посмотришь, как я живу, поговорим.

— Ну пойдем.

Они не спеша пошли по дороге, Матвей вел лошадь под уздцы.

— Когда жена твоя за мной погналась, да еще с криками, с руганью, с кулаками, тут я и поняла, что спокойная жизнь закончилась, — рассказывала Ирина Игоревна, — побежала куда глаза глядят. Добежала до леса, а там как раз колымага подвернулась. даже не представляю, что бы было, не подвернись она мне. Ну побежала бы я дальше в лес, а там дикие звери, и до ближайших поселений далеко.

— Я в тот день как со службы пришел, так сам чуть с ума не сошел, — признался Матвей, — собрал ребят, побежали мы в лес тебя искать, до ночи ходили по лесу, а следов никаких не нашли. Потом уж Никита сказал, что тоже видел, как ты уехала, только он ни про какой вонючий дым не рассказывал.

— Никита? Как он тут, кстати?

— Да нормально у него все, и в Благовещенске дом имеет, и здесь.

— Интересно было бы с ним повидаться.

— С женой у нас так ничего и не наладилось, — продолжал Матвей, — жили вместе вроде, а как чужие. Соседи по дому, так сказать. У нее свои дела, у меня свои. Поэтому и сына не стал так рано женить. Пусть, думаю, малость повзрослеет, да сам себе жену выберет.

— И все получилось, он по любви женился?

— Да, все хорошо у него, живет и радуется.

Ирина Игоревна тяжело вздохнула, уж ей-то было известно, какая страшная смерть была уготована Гордею.

Зашли в дом. Несмотря на отсутствие хозяйки, там было чисто, светло, все предметы лежали на своих местах. Может, обстановка и не была такой шикарной, как у Спиридона, но дом выглядел вполне добротным и удобным.

Матвей накрыл на стол, принес из подпола бутылку какой-то наливки. Ирина Игоревна быстро поняла, что скучно ему не бывает — дверь почти не закрывалась, то один сосед заглянет, то другой, то кто-то из внуков прибежит, то сын приедет.

— Не знаешь, здесь есть магазин, где карты продают? — спросила она в редкие минуты, когда никого из гостей не было.

— Какие карты, гадальные или игральные?

Упоминание о гадальных картах навело ее на кое-какие мысли. Ладно, потом.

— Карты местности, географические. Я географию в школе преподаю, на словах рассказываю, но неплохо было бы ребятишкам показать, как все это выглядит.

— Честно, не знаю, — ответил Матвей, — могу тебя в город отвезти, если хочешь, там точно карты