светловолосый парень, которого я про себя окрестила «пижон». На нем были новомодные синие джинсы и белая футболка-поло. Бежевые мужские туфли на ногах. Глаза прикрывают солнцезащитные очки с какой-то наклейкой.

И, как ни странно, он направился прямиком к нам. Может, спросить что-то хочет, кто его знает.

Но когда парень поравнялся с нами и снял очки, я узнала Диму.

Он смотрел на меня, а я на него.

— Привет, — несмело поздоровался Дима.

— Привет, — кивнула я.

— Погода сегодня замечательная.

— Да, — согласилась я, — прямо лето.

— Не хочешь съездить в парк культуры и отдыха?

Что еще за парк культуры и отдыха?

— Мама, давай поедем! — пискнула Ритка. — Там качели есть, и карусель! И мороженое продается.

— Ой, а где Пашины? — я огляделась.

Но Валентины с ее дочкой уже и след простыл. И я даже не заметила, как они ускакали. Небось, побежали к кому-нибудь в гости, да так резво, что и попрощаться забыли. А что, захочешь на халяву поужинать — еще и не так будешь стараться.

— Поехали в парк, — сказала я Диме.

Я с интересом рассматривала советскую машину изнутри. Тесновато, конечно, и жестко, но ничего. Салон был из белого гладкого материала в черную крапинку. Рычаг переключения передач украшала интересная вещь — розочка в прозрачной колбе. Окна открываются не с кнопки. Надо вертеть специальную ручку. Интересно, смогла бы я на такой ездить? Я ведь привыкла на «автомате», а тут «коробка», еще и отечественного производства.

Вскоре мы приехали куда-то в центр города. Здесь была конечная остановка троллейбуса, и даже стоял один троллейбус в ожидании пассажиров. На дощечке за стеклом написан маршрут: «Завод „АМЕТИСТ“ — Центральный парк культуры и отдыха». По другую сторону дороги стояло красивое старинное здание, на котором я разобрала надпись «Государственный университет».

Я узнала это место. Это же тот самый университет, в котором я работала на кафедре, которой руководил Пал Саныч! Только через дорогу от него в мое время не было никакого парка культуры и отдыха! На этом месте располагался огромный храм, а вокруг него лес и сквер с лавочками. Выходит, когда-то давно парк с аттракционами снесли и построили на его месте храм.

Надо же, как все поменялось за это время! Попробовал бы Дима здесь припарковаться в мое время!

Мы вошли в парк. Были тут и лодочки, как правильно сказала Ритка, и много разных видов каруселей. Развлечений было полно, и для самых маленьких, и для детей постарше, и даже для взрослых.

Посередине парка шумел фонтан, от которого веяло приятной прохладой. Играла приятная музыка из репродукторов:

«Жизнь отдавая друзьям и дорогам,

Я узнаю любовь, и встречу тебя —

Там, за поворотом, там, за поворотом,

Там, там-та-дам, там-та-дам…

Знай, что сердце мое ты отыщешь всегда…

Там, за облаками, там, за облаками,

Там, там-та-дам, там-та-дам…»

Сразу создавалось настроение для отдыха и радости.

Мы подошли к прилавку с мороженым. Я было достала кошелек из сумочки, но Дима решительным жестом меня остановил:

— Я сам заплачу.

Ритка с горящими глазами смотрела на лодочки и, уплетая мороженое, встала в очередь на аттракцион.

— Дима, за аттракционы для Ритки я сама заплачу, хорошо, — предложила я, — а то неудобною

— Ничего неудобного, — возразил он, — это ведь я вас пригласил, правильно?

Пока Ритка с восторгом каталась на качелях и каруселях, мы с Димой сели на одну из лавочек. Мороженое было в тонкой бумажной обертке с надписью «пломбир» и на палочке. Вкус изумительный! И стоило всего лишь двадцать копеек.

— А ты надолго в нашем городе? — спросила я. — Или вскоре куда-нибудь переведут?

— Теперь уже навсегда, до самой пенсии. Я сейчас в штабе служу, — и Дима вдруг сказал: — Разводимся мы с Ольгой.

— Как? Из-за того, что она тебя обманула?

— Да, она пришла домой пьяная, и все мне рассказала. Говорит, к тебе ходила, прощения просила. Она же не только меня обманула, она мне и тебе жизни поломала, понимаешь?

Я кивнула:

— И ты сразу поехал ко мне на Енисейскую?

— Ну да. А тут смотрю, ты стоишь с дочкой на остановке. Ольга завтра проспится, и пойдем с ней подавать на развод.

— А твоей карьере это не помешает?

— Ну, до майора я дослужился, — Дима выбросил бумажку от мороженого в ближайшую мусорку, — на пенсию подполковником выйду, и хватит с меня.

— Подожди, а с Ольгой-то что будет после развода? — забеспокоилась я. — Куда она жить пойдет? К отцу ведь притащится.

— Так она давно выписана.

— Ну что ты, он же отец! — возразила я. — Он мне так и сказал: «Ты моя дочь, и она моя дочь». Наверняка пропишет ее.

— Она может опять на завод устроиться. Она же работала на «Аметисте» до свадьбы. От завода квартиру получит.

— Хорошо бы так, — вздохнула я.

— Правда, я не знаю, как там у них сейчас с квартирами, — пожал плечами Дима, — сразу, наверно, не дадут. Сначала в общежитии придется пожить, а уж потом…

Я сама не заметила, как выложила все, что меня так беспокоило последнее время. И про ордер, и про страх подселения. И про то, как мне предлагали всякие махинации — то свекровь прописать, то Олечку.

— Не знаю, что и делать, — призналась я, — но я точно знаю, что квартиру нельзя упустить. И от деда выписываться нельзя — ему же сразу подселят кого-нибудь.

— Слушай! — хлопнул себя по лбу Дима. — А давай поедем к моему однокласснику Вовке Швачкину! И как я сразу не подумал? Он же адвокат, и весьма преуспевающий! Уж он-то точно посоветует, что делать! Вовку помнишь? Ну, в очках ходил, и вечно со стопками книжек?

— Да так, смутно припоминаю, — улыбнулась я. — Конечно, поехали. Только сначала дождемся, когда Риткина карусель остановится.

Тут к нам подошла смущенная незнакомая девочка примерно Риткиных лет. На ней было легкое летнее платьице и сандалики.

— Здравствуйте, — на меня смотрели просительные глазки, — а у вас не найдется десять копеек? Мне на карусель не хватает.

— Конечно, — я полезла в сумку.

Но Дима опять меня остановил:

— Я сам ей дам.

И он протянул девочке монетку.

— Ой, — спохватилась я, — а ты