и негодовать было некогда. Стрелки упрямо двигались вперед, и мы рисковали опоздать на электричку до вокзала.

Дед схватил чемодан, я — пакеты. Мы закрыли входную дверь и втроем помчались на улицу. Не хватало еще на поезд опоздать! Во дворе на лавочке сидел Молодожен со своей Синеглазкой.

— Помогите чемодан донести до станции, — попросила я, — рубль дам.

— Три рубля дай, — урезонил меня дед, — чтоб на фуфырь хватило.

— Фуфырь три двадцать стоит, — возразил сосед.

— Двадцать копеек сам добавишь.

— Ладно!..

Когда мы ступили на платформу межгорода, наш фирменный поезд уже стоял с открытыми дверями вагонов. У каждой двери стояли двое проводников. Некоторые пассажиры уже заняли свои места, некоторые только собирались это сделать. Было полно провожающих. Кто-то обнимался, кто-то плакал.

— Вроде успели, — облегченно сказала я.

Из динамиков полились звуки марша «Прощание Славянки», под который провожали все поезда дальнего следования.

— Какой у нас вагон? — спросил дед.

— Пятый, в середине состава.

Дед с Риткой ушли вперед, отыскивая нужный вагон.

А меня вдруг кто-то обнял сзади. Я вскрикнула и обернулась. И чуть не выронила пакеты. Передо мной стоял улыбающийся Дима.

— Ты что, тоже в Москву едешь? — его улыбающиеся глаза и мягкая улыбка сводили меня с ума. Еще немного, и я…брошусь к нему в объятия. И все равно, увидит кто-то, не увидит.

— А ты тоже в Москву? — ответила я вопросом на вопрос.

— Да, я в командировку на пару недель. На самолет билетов не оказалось, еле как нашли билет на поезд. Хотя сейчас я рад, что так получилось. Вот видишь, Альбиночка, ты говорила, наш поезд ушел. А он — вот он стоит, нас дожидается.

И правда, поезд на шумной платформе стоял с открытыми дверями и готов был принять своих пассажиров. Он ожидал нас, чтобы умчать на всех парах — мимо вокзалов и станций, полей и лугов, берез и высоких столбов, — наверное, куда-то далеко… к счастью?