— Да, конечно, — сказала я вслух, — мы очень хотим к ней подойти поговорить.

— Тогда идите вон в ту сторону, поднимайтесь на второй этаж, там будет двадцать второй кабинет.

Хорошо, что я догадалась спросить:

— А не подскажете, как ее зовут?

— Мария Сергеевна.

Я постучалась в двадцать второй кабинет и робко приоткрыла дверь.

— Можно?

Посреди кабинета стояла девушка примерно моих лет, но чрезвычайно эффектная! Рыжие кудрявые волосы до плеч, очки в полупрозрачной оправе. На стройной фигуре — белая блузка с рюшами и черная юбка-карандаш. На ногах — черные лакированные туфельки на каблуках-шпильках.

— Альбинка! — радостно завизжала девушка, кидаясь мне на шею. — Альбинка, ты как меня нашла?

Боже, опять какая-то знакомая Альбины, которую я знать не знаю.

— Машенька! — всплеснула я руками, усиленно изображая радость встречи.

Мы крепко обнялись, на меня пахнуло духами «Дзинтарс». После чего Мария Сергеевна отступила на несколько шагов, разглядывая нас с Риткой.

— Выглядишь потрясающе, только… — она не решилась сказать «располнела».

— Да ничего, похудею скоро, — засмеялась я.

— Ну как ты? Так и живете с Вадимом, все хорошо?

О, она и Вадима знает! Да еще думает, что с ним все хорошо.

— Да, муж у меня замечательный, и дочке уже восемь лет. Риточка, познакомься, это моя давняя подруга, для тебя — Мария Сергеевна.

— Здравствуйте, — скромно кивнула Ритка.

— Здравствуй, Риточка!

— А ты как? — поинтересовалась я у преподавательницы. — Теперь здесь преподаешь?

— А что мне остается? — с грустью посмотрела она на меня. — Я ведь даже алименты не получаю. И зарплата в филармонии маленькая. Концерты только по выходным. Так что по будням здесь буду, а по выходным в филармонии.

— Тяжело все-таки на двух работах, — заметила я.

— Ничего, зато денег в два раза больше! — радостно ответила девушка. — За Юркой мама присмотрит, она же в этом году на пенсию вышла. Ой, ты заходи к нам. Знаешь, как мы все обрадуемся!

— Зайду как-нибудь, — пообещала я. — Да я поговорить с тобой хотела насчет Ритки. Хочу записать ее в музыкальную школу.

— Ну что ж, похвально, — Мария Сергеевна присела на корточки перед Риткой. — Хочешь учиться музыке?

— Очень хочу, — призналась девочка.

— Тогда пойдем к инструменту.

Мария Сергеевна набрала на пианино несколько нот:

— Повтори.

Ритка пропела ноты в точности.

— А теперь повтори следующее…

Ритка опять без труда повторила.

— Хочешь попробовать наиграть что-нибудь?

— Конечно.

— А ты знаешь, что означают ноты? Да-да, у каждой ноты есть свое название! Сейчас я тебе расскажу…

Пока они с увлечением общались и музицировали, я присела на стульчик в углу. Как же повезло встретить в этих стенах хорошую знакомую! Как в этом времени говорят: «Не имей сестру и брата, а имей кусочек блата!». Я уже успела заметить, что тут не столько деньги все решают, сколько прочные связи. Но кто Альбине эта Мария Сергеевна? Может, одноклассница? Она ведь про маму свою упомянула, да еще с таким видом, будто я хорошо ее знаю.

Наконец, Мария Сергеевна повернулась ко мне:

— Ну что, слух у твоей девочки имеется! Желание тоже, это самое главное. Но и без твоей помощи и желания не обойтись.

— Да я понимаю.

— Смотри, обучение в школе стоит двадцать пять рублей в месяц. Плюс надо будет купить ноты и пианино. Можно, конечно, и здесь оставаться после занятий оттачивать мастерство, но все же лучше, чтобы инструмент был у вас дома.

Она вопросительно смотрела на меня.

— Да, я все оплачу, — подтвердила я.

— Знаешь, с пианино я смогу помочь. Можно найти не новое, но исправное. Все-таки подешевле обойдется. Теперь насчет поступления. Если хочешь, я могу летом — за отдельную плату — подготовить Риту. И тогда она поступит в сентябре сразу во второй класс.

— Давай, — согласилась я, — сколько заплатить?

— Пятнадцать рублей в месяц мне хватит, и заниматься будем каждый день.

— А можно сюда приходить?

— Да, пусть сюда приходит три раза в неделю в десять утра.

— Хорошо, — кивнула я, — спасибо тебе огромное! Только придется месяц пропустить. Мы в июле в отпуск уедем. Как с этим быть?

Мария Сергеевна вздохнула:

— Тогда сложнее придется. Но ничего, будем решать проблемы по мере их поступления. А вы молодцы — в отпуск ездите!

— Да я же на железной дороге работаю, билет мне и ребенку бесплатный.

— Вот оно что! А я и не знала! Ты же вроде где-то в коммунальном хозяйстве работала.

— Ну, это давно было, — улыбнулась я, — потом по специальности устроилась.

— Да, помню, у тебя же диплом железнодорожного техникума. Господи, как же давно мы не виделись!

И мы еще раз крепко обнялись.

Что ни говори, а подруги у Альбины замечательные!

По пути к дому, мы увидели деда, который возвращался из магазина с сеткой, через которую виднелись нехитрые продукты: молоко в треугольных цветных пачках, хлеб, молочная колбаса.

— Ну как музыкальная школа? — поинтересовался он. — Удалось что узнать?

— Я буду ходить по утрам на подготовительные занятия, а в сентябре поступлю во второй класс, — похвасталась Ритка.

— Молодец какая, — похвалил дед. — Слушай, Альбина, ты иди домой, а мы с Риткой прогуляемся к морю, хорошо?

— Да, идите, — согласилась я, — давай мне сетку тогда.

Я посмотрела им вслед. Ритка весело шла вприпрыжку рядом с дедушкой. Слышался ее удаляющийся голосок:

— Деда, давай еще в книжный зайдем, ладно?

Я поднималась на третий этаж со своим неудобным грузом. И кто придумал эти сетки для продуктов? Ручки жесткие, в ладонь впиваются не хуже бритвы. Острые края молочных треугольников норовят вылезти наружу и зацепиться за одежду. Да и вообще, почему окружающие должны свободно обозревать, что я несу домой?

Кстати, об окружающих. Откуда-то сверху доносился незнакомый монотонный голос. Кто-то из соседей болтает на лестничной площадке?

Возле двери нашей квартиры топталась какая-то девица в синих джинсах и нежно-розовой блузке, обрамленной рюшами по вороту и рукавам.

— Мама, открой мне, — повторяла она одно и то же явно нетрезвым голосом, — мама, открой дверь, это я, твоя Олечка.

Я тихонько поставила сетку с продуктами на подоконник.