– Но всякий раз, когда она входит в комнату, даже я слышу, как у тебя колотится сердце.

– Домыслы! – буркнул Уэст, с ужасом чувствуя, что краснеет.

Девон не сводил с него пристального взгляда. С таким же выражением заботливого беспокойства он смотрел на младшего брата в былые дни, узнав о каких-нибудь его школьных прегрешениях.

– Уэст, я всегда на твоей стороне: так было и будет, поэтому можешь сказать мне правду.

Уэст уперся подбородком в скрещенные ладони и мрачно уставился на книжные полки.

– Кажется, я в нее влюблен. Если не это, то расстройство желудка с побочным эффектом в виде неконтролируемого потоотделения. И все равно, вне всяких сомнений, жена и детишки не для меня. Тебе как-то удалось вытащить себя за волосы из болота. Ты хороший муж и даже каким-то чудом стал хорошим отцом, но я не стану искушать судьбу, пытаясь идти по твоим стопам.

– А что тебя останавливает? Не слишком хорошая репутация?

– Не слишком хорошая? Да ты мне льстишь, братец! Я был конченым уродом. И два года относительно приличного поведения не могут исправить ситуацию.

– Теперь все это неважно.

– Еще как важно! Представь себе: вот Джастин через несколько лет познакомится с мальчиком, у которого распалась семья, потому что я завел роман с его матерью. Или кто-нибудь расскажет ему о званом ужине, на котором я напился так, что на ногах не стоял. Или вспомнит историю моего исключения из Оксфорда за то, что я устроил пожар в собственной комнате. Или вот еще вообрази: однажды мне придется ему рассказать, за что его отец до конца жизни меня ненавидел.

– Если тебя простила его мать, почему ты думаешь, что не сможет простить Джастин?

– К черту прощение! Оно ничего не изменит.

– По-моему, ты просто не понимаешь самой сути прощения.

– Пора прекратить этот никчемный разговор, – угрюмо буркнул Уэст. – Скоро придет Феба – я обещал показать ей бухгалтерские книги. – Теперь он горько жалел о том, что пригласил ее, поддавшись дурацкому порыву.

Девон со вздохом встал:

– Прежде чем уйду, позволь поделиться с тобой одним наблюдением. Поверь, осознание далось мне нелегко.

– Боже правый! Не пугай!

– Ты должен четко запомнить: каковы бы ни были твои намерения, женщине, как правило, не нравится, когда принимают решения за нее.

* * *

Феба подошла к приоткрытой двери кабинета и, наученная горьким опытом, постучала: вспомнилось, как она явилась к Уэстону в спальню и застала его полуодетым.

– Леди Клэр?

Уэстон появился на пороге. На этот раз, в темном костюме и консервативном галстуке в мелкую полоску, он выглядел необыкновенно элегантным. Лицо было чисто выбрито, волосы аккуратно зачесаны назад. «Разве заподозришь, что скрывается под всеми этими слоями цивилизации!» – подумала Феба и покраснела, вспомнив шов на боку у левого бедра, синяк на локте, оставленный овечьим копытом, линию загара ниже талии и волосатую грудь, которая при каждом воспоминании повергала Фебу в сладкий трепет.

Уэст пригласил ее в кабинет и усадил за стол, заваленный папками и гроссбухами.

– Приятно видеть, что сегодня для разнообразия вы одеты, – весело заметила Феба.

Уэстон оперся о стол и с улыбкой парировал:

– А вы сегодня решили начать с флирта?

– С чего вы взяли?

– Не обманывайте себя, мадам! Сразу обратить внимание на мой внешний вид – несомненный флирт.

Феба рассмеялась. Сегодня он держался с ней иначе: свободно, по-дружески, но как будто на некотором расстоянии. Вот и отлично. Так определенно проще.

– Хорошо, пусть флирт, но это случайно вышло.

– Такое может случиться с каждым, – подхватил он любезно.

Феба скользнула взглядом по толстым стопкам бухгалтерских книг и поморщилась:

– О боже!

– Для каждого направления работ в поместье у нас отдельная книга. Содержание дома, земледелие, молочное производство, птицеферма, скотный двор, выплаты работникам, приобретение и обслуживание техники… ну и так далее. – Уэстон бросил на нее вопросительный взгляд. – А в поместье Клэр дела ведутся иначе?

– В гроссбухи поместья я никогда не заглядывала, – призналась Феба. – Кроме разве что книги учета доходов и расходов по дому, которую мы вели вместе с экономкой. Остальной бухгалтерией с тех пор, как Генри слег, занимается Эдвард Ларсон.

– А почему вы не поручили это управляющему?

– Он был уже стар и собирался уйти на покой. Когда Эдвард вызвался заняться нашими делами, для нас это стало большим облегчением. Генри ему полностью доверял.

– Они ведь двоюродные братья?

– Да, но были друг другу как родные. Генри не любил иметь дело с чужаками, за пределами его или моей семьи. Предпочитал, чтобы его мир оставался маленьким и безопасным.

Уэстон слегка наклонил голову, и по его густой темной шевелюре скользнул солнечный луч.

– Таким же был и ваш мир, – заметил он бесстрастно.

– Я не возражала.

Он окинул ее задумчивым взглядом:

– Как бы ни нравилась мне привольная деревенская жизнь, я бы, наверное, свихнулся, не будь возможности время от времени навещать Лондон и предаваться более утонченным, чем здесь, развлечениям.

– Мне тоже не хватает Лондона, – признала Феба. – Но теперь я вынуждена держаться вдали от общества. Как вдова и мать будущего наследника, я сделалась желанной добычей для многих охотников за состоянием в Англии.

– Что ж, если вам от этого станет легче, обещаю никогда не предлагать вам руку и сердце.

– Спасибо! – рассмеялась Феба.

Снова приняв деловой вид, Уэстон вытащил из стопки толстый гроссбух и положил перед ней.

– Когда вы уезжаете в Эссекс?

– Через две недели.

– Когда там устроитесь, попросите показать вам главные бухгалтерские книги. В одной из них вы найдете ежегодные отчеты о прибыли и убытках поместья. Вам нужно будет просмотреть данные за последние четыре-пять лет… Почему вы хмуритесь? По-моему, еще преждевременно.

Феба взяла карандаш и принялась вертеть его в руке, постукивая тупым концом по краю гроссбуха.

– Дело в том, что мне придется просить бухгалтерские книги у Эдварда. И я знаю, что это его расстроит: он воспримет это как недоверие.

– К доверию-недоверию это не имеет никакого отношения. Наоборот, он должен поощрять ваше желание разобраться.

– Большинство мужчин считают, что не женское это дело.

– Любой здравомыслящий мужчина вас поддержит. Кто же защитит интересы Джастина и Стивена лучше, чем их мать?

– Благодарю вас. С этим я могу только согласиться, но, к сожалению, этого не одобрит ни Эдвард, ни мать Генри, да и вообще никому, кто связан с поместьем Клэр, это не понравится.

Феба не замечала, что до боли в пальцах сжимает карандаш, пока Уэстон осторожно не забрал его.

– Я понимаю, как пугает необходимость изучить столько нового, но ведь