которые в основном занимались вопросами промышленности и репараций; их автономия по-прежнему ограничивала авторитет Карлсхорста. Красная армия несла гораздо более непосредственную ответственность за военное правительство, чем это происходило в других зонах, но система комиссаров делала саму армию чем-то вроде политического инструмента. Также, по-видимому, было мало подразделений ниже уровня земли. Имея под рукой надежный инструмент в виде земельных правительств, русские не нуждались в тщательном контроле. Мало что указывает на то, что они испытывали те же кадровые проблемы, что и другие союзники, но масштабы военных потерь и потребности восстановления делают это вполне вероятным. В первые месяцы им, безусловно, не хватало людей, а некоторые из их самых важных чиновников добрались до Берлина только в ноябре или декабре 1945 года. С другой стороны, они, предположительно, могли приказом направить служить в Германию всех, кого нужно.

Французская организация в Германии была основана на укоренившемся у французов неприятии всего, что напоминало бы центральное немецкое правительство. Соответственно, их главный штаб оставался в Баден-Бадене. Штаб в Берлине не имел никакой власти над штабом в зоне; и то и другое контролировалось непосредственно из Парижа. Генерал Кёниг приезжал в Берлин как можно реже, даже если нужно было присутствовать на очередном заседании Контрольного совета. В результате французский штаб в Берлине был небольшим, относительно «юным» и не обладал достаточным авторитетом; из всех оккупационных держав он внес наименьший вклад в четырехсторонние дискуссии (возможно, в конечном итоге это означало, что он потерял меньше времени, чем другие). Они проживали во Фронау, на северной границе своего сектора, и испытывали постоянные трудности с поставками, особенно это касалось транспорта.

В структуру зоны входили Главное управление по административным вопросам, Главное управление финансов и экономики и отдельные управления по вопросам права и общественной безопасности, все – в Баден-Бадене.

Контрольные органы в каждом земельном штабе были объединены в Delegation Superieure de Province (Высшую делегацию провинции). О том, как все это работало, нет никаких свидетельств, а жаль, поскольку создается впечатление, что эта система была более сбалансированной, чем британская и американская. Характерно, что французы, похоже, создали свою организацию без какого-либо внимания к центральной схеме, в которую они должны были вписаться. Они осуществляли жесткий контроль над своей зоной, делегируя немцам гораздо меньше полномочий, чем это делалось в других местах. В декабре 1946 года они заявили, что у них 11 000 человек занято в военном правительстве, то есть по восемнадцать человек на каждые 10 000 немецких жителей по сравнению с десятью в британской и тремя – в американской зонах. Поговаривали даже, что в Баден-Бадене проживает больше французов, чем немцев.

Картина организации союзников была бы неполной без упоминания ситуации в Берлине. Город управлялся микрокосмосом Контрольного совета; командующие войсками, занимавшими четыре сектора, заседали вместе в органе, известном под названием «Комендатура». Каждый командующий имел двух заместителей, один из которых отвечал за гарнизон, а другой – за военное правительство. Эти депутаты военного правительства составляли подчиненный комитет, который играл по отношению к Комендатуре ту же роль, что и Координационный комитет – по отношению к Контрольному совету; ниже располагались отдельные комитеты по каждой из основных муниципальных служб. С немецкой стороны Берлин управлялся собранием (Stadtrat – муниципалитетом) и исполнительным органом (Magistrat – магистратом) под руководством обер-бургомистра (Oberburgermeister), которому отдавала приказы Комендатура. Каждая из держав также отвечала за контроль над системой немецких округов (Bezirke) в своем секторе. В течение нескольких недель до июля 1945 года, когда русские единолично контролировали Берлин, они заполнили большинство административных должностей в магистратах и округах приемлемыми для них людьми (хотя не во всех случаях это были коммунисты). Некоторые из этих личностей оказались крайне неудовлетворительными, и западным союзникам пришлось их сменить. Сменить магистрат было не так просто до выборов в собрание в октябре 1946 года, и требовалась определенная ловкость, чтобы предотвратить вмешательство магистрата в управление округами без полномочий Комендатуры и вопреки желанию державы, занимающей данный сектор. Тем не менее зимой 1945/46 года Комендатуре удалось разработать общий план снабжения продовольствием и углем, согласовать единую шкалу пайков и налогообложения по всему городу и, преодолев кое-какие трудности, решить вопрос о проведении выборов.

Конечно, неспособность договориться по таким вопросам проявилась бы быстрее и конкретнее, чем результаты разногласий в Контрольном совете, и в те первые месяцы ни одна из союзных держав не была готова взять на себя вину за срывы. Позже обстановка изменилась.

Глава 7. Германия: взгляд со стороны

Любая попытка понять и оценить оккупацию Германии союзниками окажется неудачной, если не принять во внимание обстановку в этой стране и вокруг нее. В предыдущих разделах была предпринята попытка предоставить разнообразную справочную информацию; в последующих мы продолжим рассказ. Однако все это напоминает попытку объяснить чисто научными данными очарование какого-нибудь полотна Брейгеля; при этом за кадром останется сам цвет этой необыкновенной сцены. Однако передать верное впечатление тому, кто никогда сам с таким не сталкивался, – задача не из легких; для этого необходимо сочетание пера Ивлина Во и Артура Кестлера, карандаша Грэма Сазерленда и Осберта Ланкастера. Ведь одной из самых поразительных особенностей жизни во время оккупации было сосуществование комедии с трагедией, щедрости и сострадания с жестокостью и преступлением. Никогда не знаешь, когда Джоксер Дейли, твердящий о том, что «весь мир пребывает в ужасном хаосе», может прервать слезы миссис Бойл, оплакивающей своего погибшего сына. Последующие страницы могут в лучшем случае лишь приблизительно восполнить этот пробел.

Пожалуй, первое, что следует отметить, – это то, что на данный момент свое прежнее значение утратили деньги. На стороне союзников их заменил чин, или занимаемое положение, от которого зависели два жизненно важных товара – жилье и транспорт. Дома мы шутим над тем, как, поднимаясь по служебной лестнице, человек переходит от стола к столу, от графина с водой к креслу, от ковра к картине. Но в Германии практически вся жизнь определялась таким принципом. Военное или полувоенное звание определяло, где человек живет, где он ест, сколько у него прислуги, как он путешествует, в какой гостинице останавливается, есть ли у него право на место в спальном вагоне. Все обеспечивалось властями, в основном из запасов, привезенных для этой цели из-за пределов Германии. Сложилась ситуация, когда для того, чтобы объехать зону с инспекцией и консультациями и обеспечить выдающемуся, но невоенному импресарио комфорт, на который тот имел право, необходимым условием было принятие его в качестве «равного генерал-майору», после чего все остальное следовало автоматически.

Каждый в Германии имел свое «эквивалентное