— Откуда идёт тепло? — он сунул Вепуату под нос показания термометра. Сармат пожал плечами.

— Растения гниют…

— Ты брал пробы? — Гедимин настороженно сощурился. «Да не растения… Тут что-то на дне. Портал… портал может работать в водной среде? А открыться из воды в воду? Взрыв, наверное, был сильный… Hasu! Это не озеро. Это кратер. А натекло в него снизу…»

— Вепуат, — Гедимин толкнул разведчика в бок. Тот, недовольно хмыкнув, отвёл взгляд от животных и повернулся к напарнику.

— Пробы? Ну, возьмём. Никуда не денемся. Ещё пожалеешь, что мы мимо не прошли…

Гедимин сузил глаза.

— Там, внизу, портал. Надо сообщить Скегги. Оцепить это место. Сюда нельзя соваться.

Вепуат мигнул.

— Портал? Открытый? Да не, бред… Прямо в озере?

Он несколько секунд недоверчиво смотрел на Гедимина, но, поняв, что тот не шутит, потянулся за пристёгнутыми за спиной дронами.

— Проверим…

Передатчик на его запястье мигнул и загудел. Молчаливые холоднокровные «птицы» взметнулись над озером и умчались к скалам. Вепуат, вполголоса помянув спаривание с «макаками», отложил дрон и взялся за передатчик.

— Has— sukemesh!.. — он с силой вдавил палец в кнопку. — Гедимин, тебя ждут в офисе. На дальнем краю расчисток стоит налвэнский глайдер. Иди к нему, он без тебя не улетит.

— Налвэнский⁈ — сармат настороженно сощурился. Вепуат тяжело вздохнул.

— Какие-то дела совета. Говорят, срочно.

…Гедимин, выйдя из глайдера в пустынный коридор офиса, быстро огляделся по сторонам. Он сам не знал, чего ожидал, пока транспорт летел над оврагами Айви Спрингс — то ли дымящихся развалин на месте ИЭС, то ли отряда в тяжёлых экзоскелетах. Но встретил его одинокий патрульный «Вайтрока».

— Кет? Идём, — он протянул руку к плечу сармата, но Гедимин молча показал ему кулак, и патрульный отодвинулся, даже пробормотав что-то извиняющееся. Следующего патрульного ремонтник увидел уже у входа в комнату. Он стоял у приоткрытой двери, с озадаченным видом вслушиваясь в голоса из проёма.

— Кенен, у вас у всех тут своя гордость, — с нескрываемым раздражением говорил кому-то Кенен Маккензи. — Сейчас придёт он — и вывалит свою. Сейчас не время для таких вещей, понимаешь? Завтра тут будет комиссия «Вестингауза». И что я им покажу⁈

Его собеседник презрительно хмыкнул.

— Своих специалистов, Маккензи. И результат их долгой работы. На твоём месте я бы искал неисправность.

— А я чем, по-твоему, занят? — фыркнул в ответ Кенен. — Только это не неисправность. Ты что, не понимаешь? Он работал на Ассархаддона!

Гедимин мигнул. Он уже переступил порог и теперь смотрел, остановившись у двери, как спорят между собой Кенен Маккензи и Кенен Гварза. Первый, одетый в сарматский скафандр, комкал в кулаке узорчатую шапку.

— Ты тоже работал на Ассархаддона, — отозвался Гварза. — И что? Это делает тебя физиком-ядерщиком?

Маккензи, с присвистом выдохнув сквозь респиратор, развернулся к двери и выдал неестественно широкую ухмылку.

— Гедимин! Ты дождался. Я всё-таки приполз к тебе, как побитый пёс. Надеюсь, ты доволен!

Сармат сузил глаза.

— Чего тебе, Маккензи? Я тебя не звал.

— И я, кстати, тоже, — вполголоса, но вполне отчётливо добавил Кенен Гварза.

Маккензи, даже не взглянув на него, хлопнул себя по бёдрам.

— Только одно, ремонтник. Исправь то, что натворил, — и больше я тебя не побеспокою! У каждого свой путь — мало ли, какие удовольствия ты нашёл в травле крыс и вытирании чужого дерьма…

Гедимин шевельнулся, и Кенен проворно подался назад. Гварза фыркнул.

— Что я сделал? — спросил ремонтник, пропустив остальную болтовню мимо ушей. Что Маккензи в досаде, он и так знал — с тех пор, как оставил его у госпиталя Ураниум-Сити; сейчас Гедимина в чём-то обвиняли, и ему это сильно не нравилось.

— Смотри, — Кенен щёлкнул пальцем по передатчику, разворачивая голографический экран. По нему тянулись две извивающиеся линии. Только через несколько секунд Гедимин узнал их — это были графики интенсивности излучения. Сверху дёргалась, выдавая резкие пики в обе стороны, кривая «сигмы», снизу за ней тянулся, более сглаженно, но тоже с зубцами, «омикрон». «Реакция не прерывается,» — машинально отметил про себя Гедимин. «Что с нагревом? А, стабильно… Повезло. Я бы такой реактор заглушил. Сколько минут это длилось?.. Мать моя колба! Чего они ждали трое суток⁈»

— Почему не заглушили? — спросил он, отодвинув руку Маккензи вместе с экраном и взглянув ему в лицо. — Реактор нестабилен. Ждали вылета в надкритику⁈

Кенен досадливо поморщился.

— Это показатели после глушения и перезапуска. А вот что было до. Это середина апреля.

Гедимин скользнул взглядом по новым графикам. Все зубцы и падения кривых ему были знакомы — вот «раскачивается» «сигма», вот подтягивается за ней «омикрон», и волны взлетают всё выше, вот нижний график перехлёстывает через верхний… Стержни упали две секунды спустя, но кривые ещё долго колебались, затухая.

— Мы выжидали почти сутки перед запуском! Думаешь, это помогло? — Кенен сердито фыркнул. — Приезжай, теск. Я обещал Айзеку, что привезу тебя, даже если понадобится отряд экзоскелетчиков.

Гедимин недобро сощурился.

— Я тут при чём? Это твой реактор. Откуда ты его вытащил? Туда и иди за ремонтниками.

«Так я и знал,» — холод в груди с каждой секундой становился неприятнее. «Они довели эту штуку до аварии. И ни одна тварь теперь не знает, что с ней делать. Ну, я приеду, — и что⁈»

— Знаешь, когда это началось? — спросил Кенен, глядя ему в лицо с непонятным выражением, злым и растерянным одновременно. — Вот, смотри. Декабрьские графики. Тогда удалось затушить. А это — конец марта и начало апреля. Ничего не напоминает?

«Двадцать пятое, утро…» — Гедимин упёрся взглядом в точку, за которой плавная кривая сигма-излучения выдала резкий пик — и пошла вразнос. «И такой же скачок утром тридцать первого. Температура в норме, стержни