…«Вот так мы выполняем распоряжения полиции,» — Гедимин быстро отвернулся к стене, чтобы Ренгер не увидел его нелепую ухмылку. «Не даём мне оружия и не пускаем к людям. Или, по-местному, я еду не к людям, а к… собакам?»

Веселиться было не с чего, и сармату было очень не по себе, несмотря на герметичный скафандр на всё тело и плазморез за плечом. «Самое время думать о полиции!» — он, встряхнувшись, шагнул к открывающемуся люку. «Лезет в голову бред…»

Глайдер остановился за три квартала от городского парка — в прогулочную зону тяжёлые фургоны не пускали, и двое сарматов шли до ворот пешком, сопровождаемые опасливыми взглядами «макак». День был вроде не праздничный, но по улице всё время кто-то слонялся — то поодиночке, то группами. Ренгер, ни на кого не обращая внимания, шёл к воротам — широкому проёму в невысокой ограде из прутьев. «Фрил, выкрашенный под металл,» — определил мимоходом Гедимин. «Забавные навершия. Стилизованные ракеты?»

За воротами начинался сосняк, расчищенный от подлеска и расчерченный дорожками с покрытием «под натуральный грунт» — кривым и, на взгляд Гедимина, предельно бессмысленным. Растущая вокруг трава была настоящей, хоть и укороченной по осени, — смесь злаков, частично ещё серая, неубранная после зимы, частично зелёная. «А здесь теплее, чем за стеной,» — машинально отметил Гедимин, глядя на ближайший куст, безлистный, но покрытый почками. «Близость города сказывается…»

— Стой! — Ренгер, не оглядываясь, выставил руку вбок, и Гедимин налетел на неё, как на шлагбаум, и удивлённо мигнул. Сарматы остановились, пройдя от ворот всего пару метров. Впереди, как раз перед развилкой дорог, собралась молчаливая толпа.

«Макак» тут было десятка три, преимущественно самки; в заднем ряду маячили двое грузных самцов, держащих на виду станнеры. Кто-то был вооружён шокером, кто-то прихватил палку. Одна из самок стояла, уперев в землю плакат с изображением вислоухой собаки с неправдоподобно огромными глазами. У другой в руках был картонный щит с крупной надписью по трафарету: «Прекратите убийства!» Толпа растянулась от ограды к ограде, перекрыв проход. Под ногами «макак» Гедимин разглядел оборванную ленту полицейского ограждения.

— Пошли вон! — закричала самка с плакатом. — Убийцы!

— Наш мэр называет убийцами несчастных псов, — раздался голос из толпы. — Бедных забитых зверей, которые из кустов выйти боятся! А сам выпускает в город настоящих убийц, кровавых ублюдков! Эй, слизистые твари! Убирайтесь отсюда!

Гедимин растерянно мигнул, покосился на Ренгера — тот стоял молча, угрюмо щурился на толпу и высматривал что-то за их спинами.

— Пошли вон! — снова закричала самка. — Мы не позволим никого убить! Гоните их! Пусть валят в свой барак!

«Макаки», одобрительно загудев, выставили напоказ оружие и двинулись вперёд. Гедимин потянулся к сфалту, но Ренгер резко мотнул головой и шагнул назад.

— Убирайтесь! — обрадованно крикнул самец со станнером, угрожающе взмахнув «пушкой». — Мы будем стоять тут днём и ночью. Ни один кусок слизи не тронет наших псов!

— Нам не нужны собаки, — сказал Гедимин, сердито щурясь. Ему хотелось выставить защитное поле и пойти своей дорогой. Он был уверен, что «макаки» расступятся — а кто останется, тех можно аккуратно отодвинуть. «Надо идти,» — он в недоумении покосился на Ренгера. «Там эа-форма… Чего он ждёт?»

— Здесь мутант…

Закончить объяснения ему не дали — «макаки» с возмущёнными воплями двинулись вперёд. Разряд станнера ударил сармату под ноги, он схватился за сфалт, но Ренгер, с неожиданной силой вцепившись в его руку, рявкнул в наушник:

— Hetatza!

Не дожидаясь, пока Гедимин промигается, а обрадованные «макаки» продолжат стрельбу, он толкнул сармата в плечо — «Уходим!» — и сам развернулся и быстро пошёл к фургону. Ремонтник, оглянувшись на галдящую толпу, очень неохотно повернулся к ней спиной. «Кто тронет скафандр — улетит в ограду,» — он недобро сузил глаза и перекинул сфалт со спины на грудь. «Пролетит насквозь. Потом пусть судятся со строителями.»

«Макаки» оказались умнее, чем он думал, — оба сармата дошли до машины, сопровождаемые руганью, но никто даже не кинул в них обёрткой или комком грязи. На тротуаре рядом с глайдером появилась крупная надпись «Тески — убийцы», но сам фургон остался чистым, даже части, не прикрытые защитным полем. Ренгер, буркнув пилоту что-то неразборчивое, забрался в бронированный контейнер и нетерпеливо оглянулся на Гедимина. Тот стоял на тротуаре и смотрел на ворота парка, перекрытые толпой. «Макаки», отогнав ликвидаторов, вернулись на прежнее место — и, похоже, всерьёз собирались простоять там до утра.

— Чего застрял? — потерял терпение Ренгер. — Мы тут не нужны. Возвращаемся.

— Эа-форма, — отозвался Гедимин, глядя на ворота парка. — Она ещё там.

Ренгер сердито фыркнул.

— И там и останется. Ты же видишь — она никому тут не мешает.

Гедимин неохотно шагнул на подножку и протиснулся в закрывающийся люк.

— Мы уедем? — недоверчиво спросил он. Ренгер кивнул.

— Когда мы не нужны — мы не навязываемся. Сейчас повернём к стене. Отвезу тебя на расчистки и вернусь в гетто.

Гедимин мигнул.

— Там эа-форма, — он кивком указал на закрытый люк; глайдер уже отъехал далеко от парка, но ещё ни разу не повернул, а значит, направление было верным. — Надо уничтожить. У парка есть другие ворота? Или ограда, где нет камер?

Ренгер невесело усмехнулся.

— Можешь забыть. Мы тут работаем, ремонтник. По найму, а не из принципа. Это не мы должны прыгать через ограду за их мутантами. Это нам должны были расчистить дорогу. Ты видел сегодня хоть одного «копа»?

Гедимин качнул головой. «А верно,» — оторопело подумал он. «Никого в экзоскелетах там не было. Даже на выстрел не сбежались. Вот мартышки…»

— Ну и всё, — буркнул Ренгер, отворачиваясь к закрытому люку. Больше Гедимин не добился от него ни слова.

… — Главное — защищать уши, — уже в пятый раз повторил Вепуат, когда сарматы подходили к штабу. Рабочая смена закончилась, а темнеть ещё даже не начинало, — светлый период удлинялся с каждым днём, приближалось время белых ночей. Гедимин