своей супругой я согласен на любые эксперименты. − Прозвучало это, конечно, очень двусмысленно, но я надеялась, что известие о том, что мы с Лэром стали супругами, заслонит провокационный подтекст.

− Еще хуже, − вздохнул арин Деланиэль. − Нет бы чтобы просто нарушать лечебно-охранительный режим, сжимая друг друга в объятиях. Так ведь что удумали − заниматься самолечением. И − нет, я вовсе не против новых методик, но не в такой ситуации. Аниэль, − доктор строго посмотрел на меня, − неужели ты забыла, до какого состояния довела себя совсем недавно? Продолжать лечение Лаэриэня, будучи в таком состоянии, будет крайне безответственно с твоей стороны. И как врача, и как супруги.

− А как же поздравления, дядя? − спросил Лэр, желая отвлечь арина Деланиэля от моей персоны.

− Будут непременно, вы только выздоровейте сначала, − возразил доктор. − И, раз уж вы оба пренебрегаете сном, который сейчас для вас обоих является крайне необходимым для восстановления сил, то я проведу твой осмотр, Лаэриэнь.

Разумеется, ни Лэр, ни я не имели ничего против предложения арина Деланиэля. Единственным неудобством, которое вызвало наше с супругом легкое неудовольствие, стало то, что нам пришлось разорвать наши объятия. Осторожно поднявшись с больничной кровати, я опустилась в кресло, стоящее неподалеку, освобождая место для доктора, который тут же принялся за осмотр своего пациента.

− Ничего не понимаю, − удивленно произнес арин Деланиэль через некоторое время. − Если бы я не видел это своими глазами, то был бы уверен, что это невозможно. Несмотря на то, что операция прошла успешно, я не был уверен, что ты вновь сможешь ходить, Лаэриэнь. Даже то, что твою ногу удалось спасти, было практически чудом. А сейчас нет никаких сомнений в том, что ты совсем скоро вновь встанешь на ноги. Но восстановление идет слишком быстро. Намного быстрее, чем это вообще возможно. Как вам это удалось, Аниэль? − арин Деланиэль обернулся ко мне. − Или это тайна, которую я не должен знать? Если так − простите, но я просто не мог не спросить.

− Нет никакой тайны, − улыбнулась в ответ я. − Точнее, тайна состоит только в уровне моего дара, присущего всем элинам. Дара влиять на разум. Впрочем, даже это не составляет тайны как таковой. Просто информация, о которой я и моя семья предпочитаем не рассказывать лишний раз. Но, вас, наверное, больше интересует, как именно я смогла применить свои способности? Как это возможно − оказывая воздействие на разум, изменять при этом состояние организма в целом, либо влиять на работу конкретных органов и систем.

− Именно так, Аниэль, − произнес арин Деланиэль. − Я был бы вам очень признателен, если бы вы рассказали мне об этом.

− К сожалению, я не владею какой-то особой методикой, которую можно было бы применять на других пациентах. С Лаэриэнем я действовала больше интуитивно, хотя, должна признать, я пробовала применять нечто подобное и раньше, просто в куда меньших масштабах, и только относительно себя.

− Но как вам такое вообще пришло в голову, Аниэль? − спросил арин Деланиэль. − Я имею в виду сам принцип воздействия на физиологические процессы, протекающие в организме, с помощью способности элинов влиять на разум? Неужели это входит в курс медицинской школы на Островах?

− Нет, конечно, − я покачала головой. − Все дело в одной старой сказке, которую изредка рассказывают на Островах. В той, в которой отважный рыцарь сражался со злым колдуном в смертельной схватке. Рыцарь победил, но колдун перед смертью успел пронзить его клинком. Победитель должен был отправиться вслед за побежденным в край, откуда нет возврата, но этому воспрепятствовала прекрасная дева, которая любила рыцаря. Она находилась неподалеку от места сражения, и, услышав, что звуки боя стихли, сразу поспешила туда. Но к тому моменту, когда она оказалась на поляне, где происходила битва, ее возлюбленный уже лежал, распростертый на земле. Умирающий, но еще живой. Что ей, той, которая ждала его всю жизнь, было делать? Смиренно наблюдать за последними вздохами того, кто освободил ее из заточения? Или, рискнув всем, постараться спасти его? Она выбрала последнее. И победила. А потом они жили вместе с рыцарем долго и счастливо.

− В чем же секрет? − удивился арин Деланиэль?

− Наверное, в силе вечной любви, − хмыкнул Лаэриэнь.

− Практически, − заметила я. − Конечно, когда рассказывают эту легенду, то говорят о верности, любви, отваге и самопожертвовании во имя долга. Но меня всегда куда больше привлекало в ней иное. То, как именно удалось прекрасной деве спасти своего возлюбленного. На это мало кто обращает внимание, но рыцарь сражался с колдуном не просто для того, чтобы победить злодея. Прежде всего, он хотел освободить из плена прекрасную деву, которую колдун заточил в своей крепости на берегу моря. И сделал тот это вовсе не из-за ее красоты и молодости, а из-за сил, которыми она обладала. Сил, которыми колун хотел воспользоваться. Сил, с помощью которых ей удалось исцелить своего спасителя.

Каждый раз слыша эту историю, я задумывалась о природе дара, которым обладала героиня легенды. Она, как и я, принадлежала к народу элинов, и самым простым ответом на вопрос, которым я задавалась, было то, что в легенде имелись в виду способности, которыми в той или иной мере обладает каждый представитель нашего народа. Способности влияния на разум. Придя к такому выводу, я стала размышлять о том, как с помощью ментального дара, пусть и чрезвычайно сильного, можно исцелить кого-то. И не находила ответа. Несколько раз я пробовала использовать свой дар, когда проходила практику в медицинской школе. Конечно, речь не шла ни о чем серьезном, лишь о заживлении поверхностных ран. Возможно, именно поэтому эффект моего воздействия был не слишком заметен. В случае с Лаэриэнем я работала на грани своих возможностей, причем даже не вполне осознавая, что делаю, действуя больше интуитивно. Поэтому я вряд ли смогу быть полезной вам, арин Деланиэль.

− Совсем наоборот, Аниэль, − возразил мне доктор. − И, мне кажется, что я зря поспешил согласиться с племянником, когда тот попросил определить вас на практику в самое тихое и отдаленное место больницы. Ваш талант не должен быть похоронен среди стеллажей архива.

− Напротив, дядя, − возразил Лаэриэнь. − Даже в архиве Аниэль удалось сделать одно очень важное открытие. Открытие, которое нам нужно непременно с тобой обсудить.

14

Думала ли