я, что моя первая брачная ночь пройдет в больничной палате? Пусть и весьма комфортабельной, семейной, и даже снабженной всеми возможными удобствами, к которым можно было даже отнести отличный вид из окна. Конечно же, нет. Хотя бы потому, что о брачной ночи я не задумывалась в принципе, а мысли, связанные с замужеством, были направлены исключительно на то, как это самое замужество предотвратить. Но причуды судьбы приводят нас в порой совершенно неожиданные места. И, оказавшись там, ты понимаешь, что все то, что привело тебя туда, было правильным, и, что немаловажно, произошло вовремя. Сейчас, стоя у широкого окна и смотря на ночной Руад, я осознавала это с особой четкостью. Отсюда, из семейной палаты, расположенной на последнем этаже больницы, открывался прекрасный вид на бульвар. Но куда больше этого вида меня притягивал к себе тот, из-за которого мне и предстояло провести ночь в больнице. Тот, благодаря которому эта самая ночь формально была той самой первой брачной ночью. Мой супруг. Мой Лаэриэнь.

Тогда, немногим менее часа назад, когда Лэр рассказал своему дяде об архиве, я думала, что тот захочет узнать все подробности немедленно. Но все вышло иначе. Арин Деланиэль внимательно посмотрел на нас с Лаэриэнем. Вернее, вначале на него, а потом уже перевел взгляд на меня, потому что я по-прежнему находилась в кресле, стоящем неподалеку от кровати. И это, честно признаться, меня расстраивало. Разумеется, дело было вовсе не в кресле как таковом, а в том, что, сидя в нем, я была далеко от Лэра. Точнее, не в его объятиях. Могла ли я раньше представить, что расстояние в пару шагов, разделявшее нас с мужчиной, которое было, в общем-то, ничтожным, будет казаться мне неоправданно большим? Разумеется, нет. Но сейчас меня это ни капли не расстраивало. А все потому, что Лэр был не просто каким-то мужчиной, а моим супругом. Тем, с которым я связала свою жизнь не по чьему-то велению, повинуясь долгу, а по зову собственного сердца.

Видимо, эти мысли отчасти отразились на моем лице, потому что, посмотрев на меня, арин Деланиэль понимающе вздохнул.

− Значит так, молодежь, − затем произнес он. − Как я смог убедиться, состояние каждого из вас можно оценить как удовлетворительное, и занимать палату реанимации и дальше нет никакой необходимости. К тому же, кровати здесь отнюдь не двухместные, и должного комфорта вам обеспечить уже не смогут. Поэтому будет куда целесообразнее перевести вас обоих в семейную палату. Но, − арин Деланиэль перевел взгляд на Лаэриэня, − это вовсе не означает, что ты, мой дорогой племянник, можешь вернуться к своим привычкам немедленно. Для тебя продолжает действовать постельный режим. Никаких ночных вылазок и участия в секретных операциях. И даже не думай, что раз ты являешься главой нашего рода, то последнее слово должно быть за тобой. Сейчас я твой лечащий врач и, увы, ты должен подчиняться мне. Хотя бы для того, чтобы скорее выйти из роли пациента и вернуть себе главенствующую роль.

− И в мыслях не было, дядя, − усмехнулся Лаэриэнь.

− Вот и славно, − ответил арин Деланиэль, а затем повернулся ко мне. − А вас, Аниэль, я прошу проследить, чтобы Лаэриэнь соблюдал постельный режим. Он вполне может, не дожидаясь утра, покинуть больницу, отговорившись какими-то очередными сверхсрочными делами. − Похоже, что доктор отлично знал своего племянника. − Единственное и самое срочное дело, которое есть у вас обоих, это выздороветь как можно скорее. И даже наш серьезный разговор вполне может подождать до утра.

Утро это наступило так быстро, словно ночи и не было вовсе. Насладившись видом ночного Руада, я подошла к постели, на которой лежал спящий Лаэриэнь. В его теперешнем состоянии сон был лучшим лекарством, а потому я опустилась на кровать рядом с ним как можно осторожнее, чтобы не разбудить его. Только моя голова коснулась подушки, как я тут же заснула, утомленная радостями и тревогами прошедшего дня. А утром, едва я успела проснуться и немного привести себя в порядок, к нам в палату пожаловал посетитель, хотя даже до времени утреннего обхода, не говоря уже часах, предназначенных для посещения, было еще далеко. Впрочем, его высочество Тамир мог позволить себе поступать по своему усмотрению. Тем более, что, я была в этом уверена, его сюда привело отнюдь не праздное любопытство.

− Рано ты, − поприветствовал андра Лаэриэнь, который сидел на постели, опираясь на высокое изголовье, но при виде гостя начал подниматься.

− Нет-нет, не вставай, − остановил его взмахом руки Тамир. − Я только что говорил с твоим лечащим врачом, и он сказал, что тебе в ближайшие несколько дней нужно как можно меньше тревожить пострадавшую ногу.

− С кем? − удивился Лаэриэнь.

− С твоим дядей, конечно же, − усмехнулся в ответ андр. − Уж не знаю, насколько это соотносится с принятой у вас, элинов, врачебной этикой, но с точки зрения безопасности это самый лучший выход. Чем меньше людей знает о твоем текущем состоянии, тем лучше.

− И какая же версия была представлена широкой общественности? − Лаэриэнь внимательно посмотрел на Тамира. Больше того, мне даже показалось, что на несколько мгновений они схлестнулись взглядами, словно ведя безмолвную дуэль.

− Неприятное чувство, правда? − усмехнулся Тамир, впрочем, совершенно беззлобно. − Когда решения принимает кто-то другой? Особенно для тебя, господин командор.

− Просто отвратительное, − неожиданно признался Лаэриэнь.

− Лучше уж так, чем навеки обрести покой, − веско заметил Тамир.

− Согласен, − пусть неохотно, но все же согласился Лаэриэнь.

− К тому же, как я успел узнать, − продолжил андр, − благодаря Аниэль твое выздоровление не затянется на долго.

− Что тебе известно об этом? − в голосе Лаэриэня почувствовалось напряжение.

− Только то, что я сказал, − ответил Тамир с напускной легкостью. − Тебе не стоит об этом переживать. Арин Деланиэль не раскрыл мне ни одного вашего семейного секрета. Впрочем, я этим совершенно не опечален.

− Потому что он уверен, что я расскажу тебе все сам? − усмехнулся Лаэриэнь.

− Как мы хорошо знаем друг друга, − усмехнулся в ответ Тамир.

− Было время, когда этот факт не доставлял тебе радости. Впрочем, как и мне.

− Это время давно прошло, − парировал андр.

− Да, − согласился с ним Лаэриэнь. − И, все же, что известно о нападении на меня?

− Широкой общественности − ничего. Жители Руада прибывают в счастливом неведении о