Она улыбнулась, а потом, вздохнув, снова возразила:

— Но я не смогу принести пользу роду. Не смогла тогда, и сейчас толку не будет…

— Будет, — прервал я её. — Кроме прочего, меня Бестужев пытается к Деду отправить, принять наследство, а так это сделаешь ты, вместо меня. Будешь моим представителем, так сказать. Да и вообще, ты маг третьего ранга, найдёшь себе дело по душе.

— Я всегда хотела врачевать, — улыбнулась мама мечтательно.

— Ну вот, — махнул я рукой, словно дело уже решёное, — откроем клинику…

— А как же Алёна, Кирилл? — в голосе мамы снова послышалось отрицание, — я не могу её там оставить, а он захочет…

— Ей уже семнадцать, — пожал я плечами, — она сама может в таком случае выбрать с кем остаться. Тем более я препятствовать не буду.

Мама покачала головой. Надежда в её взгляде сменялась настороженностью и неуверенностью. Во взгляде поселилось сомнение.

— Мам, давай ты задержишься в Питере, и обдумаешь несколько дней моё предложение. Хорошо? — она посмотрела на меня, не решаясь ответить, и я добавил: — с Алёной задержись, и обдумай. А через два дня встретимся и поговорим ещё раз. Пожалуйста.

Она смотрела на меня целую минуту, но потом, всё же, неуверенно кивнула.

— Отлично, — обрадовался я, доставая телефон, — вот номер…

— Вот вы где, — раздался голос «папани», когда мы вернулись в холл аукциона, — а я уж обыскался тебя, родная.

Эх, надо было по отдельности возвращаться, но как откажешь маме в удовольствии послушать о студенческой жизни?

«Папаша» улыбался на показ, его интонации говорили, что он хотел бы пожурить, но прощает. А вот глаза выдавали напряжение.

Заметил, куда он, нет-нет, да косился, и, завидев там Огонь-Догоновского, хмыкнул:

— Что, обсуждали с кем-то очередной отдых в лесу?

«Папаня» вздрогнул и его взгляд изменился. В нём мелькнул гнев, а потом пришла настороженность.

— Не понимаю о чём ты, сынок, — протянул он, поправляя рукав пиджака.

— Не понимание, «папенька», вгоняет разум в болото повседневности.

Он нахмурился. Стал подбирать достойный ответ, но какой может быть ответ на околесицу? Я просто ляпнул первое, что пришло в голову, главное, чтобы там были слова «лес» и «болото». Сбил его с толку, так сказать. Пусть понервничает, а я, пожалуй, пойду.

* * *

Я вышел изздания аукциона и посмотрел на часы. До встречи с Шальной оставался час. В животе предательски заурчало. После всех этих торгов и разговоров неплохо бы перекусить.

Николай ждал возле машины, привалился к чёрному капоту и смотрел по сторонам. Заметив меня на ступенях аукционного дома, он выпрямился и пристально всмотрелся в моё лицо. Его глаза внимательно изучали мою походку, словно пытаясь определить, не ранен ли я после очередной заварушки.

— Всё хорошо, господин? — в голосе слуги звучала неподдельная забота.

— Более чем, — кивнул я, усаживаясь на переднее сиденье. Кожаная обивка чуть скрипнула. — Поехали на склад к Шальной. Только давай через шаверму заедем, умираю с голоду.

— С удовольствием, — Николай одобрительно кивнул, заводя мотор. По его довольной улыбке я понял, что и он проголодался не меньше моего.

Вечерний Петербург медленно погружался в сумерки. Солнце ещё не село окончательно, его лучи мягко золотили гранитные набережные и шпили соборов.

Блики света играли в окнах старинных особняков. На улицах становилось всё меньше прохожих. Только у станций метро толпился народ. Конец рабочего дня выплеснул на улицы первую волну уставших горожан.

Коля уверенно вёл машину по знакомым улицам. Мы миновали Гостиный двор, свернули на Садовую. Ярко освещённая витрина привлекла внимание. Над входом горела неоновая вывеска «Шаверма 24». За стеклом медленно крутились шампуры с мясом, источая одуряющий аромат.

— Две двойных и два лимонада, — бросил я в окошко приёма заказов.

Продавец в белом фартуке и шапочке ловко орудовал широким ножом, срезая тонкие ломтики мяса. Лаваш в его руках наполнялся свежими овощами, зеленью и соусом.

Мы отъехали чуть в сторону и припарковались в тени старого клёна. Развернули плотную фольгу. Салон мгновенно наполнился ароматом специй, свежей зелени и жареного мяса. Я с наслаждением впился зубами в сочную лепёшку. Мясо буквально таяло во рту, соус стекал по пальцам. Острота чеснока смешивалась с прохладой йогуртового соуса.

— Как прошёл аукцион, господин? — поинтересовался Коля, аккуратно промокая губы салфеткой. На его рубашке не было ни единого пятнышка, хотя он уже расправился с половиной своей порции.

— Отлично, — я сделал глоток холодного лимонада. — Продал усадьбу за семьсот тысяч. Минус комиссия аукциона, остальное переведут на счёт в банке.

Николай поперхнулся и закашлялся, прижав ко рту салфетку. Его глаза округлились, как у кота, увидевшего сметану:

— Такие деньжищи? — он покачал головой, глядя на проезжающий мимо трамвай.

Вагон позвякивал на стыках рельсов, в его освещённых окнах мелькали усталые лица пассажиров.

— И что вы собираетесь с ними делать, господин? — продолжил он.

На другой стороне улицы зажглись фонари, отбрасывая желтоватые круги света на тротуар. В их сиянии кружились первые осенние листья.

Я уставился на недоеденную шаверму, обдумывая вопрос. Действительно, что? Можно вложить в производство артефактов, расширить дело. Или приберечь на чёрный день? В современном мире деньги решают многое, особенно когда нужно действовать быстро и без лишних вопросов…

В соседнем дворе гулко залаяла собака. Где-то вдалеке взвыла сирена жандармейской машины.

— Поехали, — сказал я, тщательно сминая промасленную бумагу.

Коля кивнул и вырулил обратно на дорогу. Шины мягко прошуршали по асфальту. Впереди нас ждала встреча с Шальной, а мысли всё крутились вокруг неожиданного богатства и его возможного применения.

Подъехали к назначенному месту. У входа топтались крепкие парни в кожаных куртках. На их шеях поблёскивали золотые цепи. Мелькнула мысль, что она наняла еще людей, но пригляделся. Нет.

Гвардейцы Шальной держались иначе, чем обычные бандиты. В их движениях сквозила военная выучка. Да и взгляды цепкие, внимательные. Не то что мутные зенки типичных районных быков.

Коля заглушил машину. Мы вышли, я взял сумку с артефактами, а Коля системный блок со всеми проводами. Двинулись вперед. Охрана лишь просканировала нас и никак не отреагировала.

Внутри склада оказалось на удивление светло и чисто. Стеллажи уходили вдаль ровными рядами. У дальней стены примостился старенький диван. А рядом с ним расположился стол из какого-то офиса.

Шальная восседала на диване, закинув ногу на ногу. Её платье