Где-то в глубине души шевельнулось уважение к противнику. Но князь тут же задавил это чувство. Нет уж. Орлов ответит. За всё ответит. За каждую копейку. За каждый предмет этой… этой… коллекции.

«Интересно, — подумал он вдруг, — а серьги-то хоть настоящие были? Или тоже от люстры отковыряли?».

От этой мысли его передёрнуло. Нет, лучше не думать. Совсем не думать о трёхстах тысячах…

Может, хоть наручник действительно исторический?

Глава 12

Признаться, о том, чтобы забрать маму из рода Уваровых-Орловых я думал давно. С тех пор, как задумал отделение от семейства Кирилла.

Познав доселе неизвестную, а, вернее, давно забытую материнскую любовь. Ощутив то чувство, когда знаешь, что тебя любят просто так, без всяких условий, и продолжат любить чтобы ты не сделал. Я решил сохранить его на как можно долгое время. В идеале навсегда.

Со временем к этому желанию добавилась ответная любовь. Сыновья. Я видел, как мама страдает от слов и действий «папаши». Что он относится к ней, как к трофею, а она и возразить не смеет (долбаные аристократские заморочки).

Самое поганое, что он так и старших братьев воспитывал. Они полностью пошли в «папаню». Смотрели ему в рот, а мама для них была мебелью, не стоящей внимания.

Наверное, из-за этого так и вышло, что вся прорва заботы и нежности досталась мне. Потому, что остальные от неё отказались.

Мне и младшей сестре. Но с Алёнкой отдельная история. Она с детства была себе на уме. Умудрялась угождать в роду и нашим, и вашим. Потому к ней я относился скептически.

В детстве было не понять, за кого она, а как ей перевалило за четырнадцать, так тем более.

— Кирилл, что ты такое говоришь? — брови мамы удивлённо выгнулись дугой. — Как перейти обратно в твой род? Так нельзя.

Она неуверенно прикусила губу, и, отстранившись, заломила руки.

— Так нельзя, — повторила шёпотом.

Вообще-то можно. Да, аристократы не обычные люди, но и у них имелся такой элемент института брака, как развод. Только он не такой простой оказался на проверку, как у простолюдинов. Одним оформлением документов ту, как выяснилось, не обойтись.

Когда аристократы женились или выходили замуж, то жена переходила в новый род. Становилась его частью. Плотью от плоти, так сказать.

Обычно, поддерживать связь с бывшими родственниками не запрещалось. Более того, брак считался своеобразным союзом меж двумя семьями. Они сближались, становились опорой друг другу, но девушка, новоиспечённая супруга, должна была хранить секреты нового рода даже от родителей.

Так и жили. И в случае развода, если кто-то решал, что жене плохо с мужем, или наоборот, для девушки открывалась дорога назад. В отчий дом

В нашем же случае, род Орловых оказался вычеркнут из родословной книги аристократов Империи. Потому и связь поддерживать маме было не с кем. Дед не считался. Он, как бы есть фактически, но деюре он не существовал. Сама фамилия Орловых оказалась присоединена к другой. Так что пути назад не существовало.

Не существовало ровно до того момента, пока я не возродил фамилию Орловых. Более того, я, даже, сохранил преемственность по крови. То есть возродил фамилию именно тех самых Орловых.

Так что возможность возврата появилась.

— Можно, — снова коснулся её ладоней, — я узнавал ещё тогда, перед отделением. Можно, мам.

— Ты это задумал ещё тогда? — её глаза расширились, а в голосе звучали неверие и неуверенность.

— Да, — я кивнул и серьезно посмотрел на неё, — он не заслужил тебя, обращался, как с вещью, как с трофеем…

— Ты все это из-за меня задумал, Кирилл? — прошептала она и, коснулась моей щеки. На глазах у неё заблестели слёзы. — Ты из-за меня, подверг себя опасности, да?

— Нет, мамуль, — я приобнял её за плечи, прижал к себе и стал успокаивать голосом. — Из-за него. Ты прекрасно знаешь, что из-за него.

— Но ты сказал…

— Одно другому не мешает, мам, — я чуть отпрянул от неё и, заглянув ей в глаза, добавил: — я уже начал свою войну, и хочу спасти тебя из плена этой жизни. Я могу…

— Я не могу, — покачала она головой, а по щекам потекли слёзы. — Не могу, Кирюша. Он же убьёт тебя, у отца остались владения…. Он же ради них всё сделал…. Он не позволит…. Из-за меня все его планы пойдут….

— Руки коротки, — обронил я, нахмурившись на её слезу. Они на меня всегда действовали удручающе.

Достал из кармана пальто платок и протянул ей.

— В Питере не дотянется, а насчёт планов, — я усмехнулся, — они и так пошли Церберу под хвост, мам. От меня требуют, чтобы я вступил в наследство.

— Не выражайся, — нахмурилась мама, но тут же улыбнулась и стала вытирать слёзы платком. — У него большие связи…

— А меня к деду отправляет сам Бестужев, — я решил сходить с козырей, хоть карты и краплёные. Я ещё не выяснил, за меня ли Бестужев, или Огонь-Догоновский выполнял его поручение, но для уговоров мамы все средства хороши. Тем более, по моей задумке, она будет в безопасности. С дедом.

— Пётр Алексеевич был дружен с папой, — замерла мама, — но даже он не смог помочь….

— Ему Император запретил, — пояснил я, — но сейчас, раз новый глава я, то вступлю в наследство, а тебя отправлю к деду. Раз уж до сих пор его не выкурили, то и тебя он защитит.

— А ты как же? — глаза мамы сверкнули, а в голосе прибавилось тревоги.

— А со мной у них тоже до сих пор не вышло, — улыбнулся я, — да и как выйдет, если я живу в академии? А за годы учёбы я стану сильнее и найду способ с ними разобраться.

Я развел руками и улыбнулся. Добавил в голос уверенности:

— Мам, если ты не можешь сама, то я, как глава рода подниму вопрос о вашем разводе. Тебе надо только задержаться в Питере. Я могу тебя спрятать….

— Нет, сынок, — она отстранилась, и отвела в сторону вспыхнувшие надеждой глаза. — Я не могу. Тебе будет только хуже. Я ничем не смогу тебе помочь.

— Наоборот, мам, — принялся с жаром её переубеждать. — Ты мне очень поможешь тем, что будешь в