Гнат бы не нашёл. А по обычной дороге в обход опасно: навстречу идут французские обозы, у каждого из них охрана – можно нарваться. И тогда дело пропало. Да и Гнат… почти инвалид. Какой из него наездник? Может не выдержать. Дай бог, до избы добраться.

Тем временем Гнат набрался духу:

– Что ж, попробую.

– Надо, голубчик, надо. Задумка Сен-Сира, если он её осуществит, может решить исход сражения.

И Ярцев снова шёпотом пересказал планы французского генерала, о которых только что услышал.

– Словом так, – закончил он, когда они вышли из сарая. – Я сейчас иду к себе и готовлю донесение. Ты зайдёшь через полчаса и заберёшь пакет. Кому и куда его передать и как доехать, я объясню. И да храни тебя, Бог!

* * *

К северу от Полоцка, на правом (западном) берегу реки Полоты, впадающей в Двину, находилась деревня Спас. В ней имелись каменная церковь и замок, принадлежавший иезуитам, и множество сараев с массивными каменными стенами. Сараи и амбары на польский манер были окружены рвами и частоколами, а потому представляли небольшие оборонительные рубежи. Невдалеке от деревни лежала Присменица, поместье, состоявшее из деревянных жилых и хозяйственных построек, обнесённых заборами и тоже вполне пригодными для обороны. Именно здесь у русских сосредоточились войска, представляющие левый фланг наступающего корпуса Витгенштейна.

Рано утром Сен-Сир начал готовиться к атаке. Он приказал колонне обозов обоих французских корпусов начать движение на левой стороне Двины за Полоцком, тем самым отвлекая внимание Витгенштейна. В это время основные силы французов скрытно перегруппировались на правом берегу реки и в 5 часов утра под прикрытием 60 орудий пошли в атаку. Вся мощь корпуса Сен-Сира обрушилась на левый фланг русских, которые были застигнуты врасплох. Дивизия баварского генерала Вреде обошла деревню Спас справа и атаковала русский левый фланг. Дивизии Друа и Леграна наступали на Присменицу, а дивизия Валантена обрушилась на центр русских. В первые часы боя французы сломили ожесточённое сопротивление русских войск и заставили их отойти к Присменице.

Много лет спустя, вспоминая об этом сражении, Сен-Сир напишет: «Русские выказали в этом деле непоколебимую храбрость и бесстрашие, каких мало найдётся примеров в войсках других народов. Их батальоны, застигнутые врасплох, разобщённые один от другого, при первой нашей атаке не расстроились и продолжали сражаться, отступая чрезвычайно медленно и обороняясь со всех сторон с таким мужеством, какое свойственно только русским. Они совершали чудеса храбрости, но не могли сдержать одновременного натиска четырёх дивизий».

Но дальнейшее наступление французов захлебнулось, и Сен-Сир перенёс основное направление удара в центр войск Витгенштейна. Дивизии Леграна удалось захватить 7 орудий и взять штурмом Присменицу. Русские войска оказались в критическом положении: если бы французы могли развить свой успех, то отрезали бы им путь к отступлению. Но на правом фланге наступление французов было остановлено. Отряд полковника Ершова нанёс фланговый удар неприятельской кавалерии, обратил её в бегство, ворвался на батарею баварской артиллерии и, перебив расчёт, захватил 2 орудия. В плен чуть было не попал сам Сен-Сир. Лишь прибывший на помощь 6-й армейский корпус французов сумел остановить атаку войск Ершова.

В одном из боёв Витгенштейн был ранен, и русские войска завершали сражение под командованием начальника штаба Довре. Об итогах этого сражения Витгенштейн сообщал императору Александру I:

«Храбрые войска ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, несмотря на превосходное втрое число неприятеля, поражали его везде с обыкновенным мужеством и ожесточением, и неоднократно опрокидывали его батареи и сильные колонны. Глубокая темнота ночи заставила нас пресечь жесточайший и отчаянный бой, после которого неприятель отошёл к своим укреплениям, а я по прежнему моему предположению, оставя там авангард мой, с корпусом перешёл по Себежской дороге в местечко Белое».

Потери русских составили около 5500 человек, французов, по разным оценкам: от 3 до 6 тысяч человек.

* * *

Только что, в результате крайне ожесточённого и кровопролитного двухдневного сражения, ОН овладел Смоленском. А тут ещё курьер привёз радостное сообщение о победе Сен-Сира под Полоцком. Он сразу же произвёл Сен-Сира в маршалы. Но настроение было не самое лучшее. Наполеон снова взял в руки сообщение от Сен-Сира. Стоя, перечитал его.

«Ну, почему, почему он не развил наступления? Почему дал русским уйти! Впрочем, Сен-Сир не был бы Сен-Сиром, если бы поступил иначе», – глава Великой армии мысленно разбирал действия своего полководца. План сражения был хорош: создать видимость отступления, вытянув все обозы по Виленскому тракту, и ударить во фланг, что предопределило последующее удачное наступление. А вот развить и закрепить успех не удалось. Витгенштейн отступил, но и Сен-Сир отвёл войска в Полоцк и занялся укреплением своих позиций. В итоге русский корпус не уничтожен, и ОН – Наполеон Бонапарт – вынужден отказаться от активных действий на правом берегу Двины и ограничиться тем, чтобы удерживать этот важный рубеж, не допуская появления русских войск на своих коммуникациях. А уж о наступлении на Петербург остаётся забыть.

Кто-то неслышно вошёл в палатку.

– Это вы, Бертье? – спросил Наполеон, не оборачиваясь.

– Я, Ваше Величество, – откликнулся начальник штаба.

Скрестив руки на груди, Наполеон задумался, потом спросил:

– Что вы думаете относительно донесения Сен-Сира?

Маршал Бертье, приятной внешности, с открытым взглядом, был не только начальником штаба Великой армии. Луи Александр Бертье, князь Невшательский и Ваграмский был ещё и ближайшим соратником и помощником Наполеона, благодаря чему достиг известности и удостоился многочисленных наград. В задачу Бертье входило не одерживать победы, а подготавливать их. Идеи Наполеона, едва намеченные, он быстро схватывал и усваивал. Приказания императора он выполнял с предусмотрительностью и точностью. Он умел ясно представить себе самые сложные движения войск, прекрасно разбирался в топографических картах, быстро и отчётливо подводил итоги разведки. Его память была феноменальной: он помнил наизусть все дивизии, полки и даже батальоны и роты. Его работоспособности мог позавидовать каждый.

– Что я думаю относительно Сен-Сира? – переспросил Бертье. – Мне непонятны его действия. Зачем он отвёл войска к Полоцку? Можно было бы продолжить наступление.

Император Франции, изучающе глядя на своего начальника штаба, негромко произнёс:

– Когда Ганнибал одержал блестящую победу над римлянами при Каннах, ему советовали дать воинам отдых на несколько дней. И только начальник конницы