— Спасибо, князь, за доверие, — поклонилась Лишка. — У меня своя история.

— Вот и хорошо, — хлопнула в ладоши княжна. — Тогда прощайте.

Она подвела коня и поклонившись передала узду Ладиславу. Тот немного поколебался, потом неуверенно махнул рукой, взлетел в седло, подхватил и усадил перед собой княжну и тронул поводья. Кобыла всхрапнула, выразив недовольство незнакомым наездником, дернула головой и неспешной рысью пустилась вдоль кромки воды дальше вниз по течению.

Лишка стояла, окостенев. Внутри было пусто. Эта пустота зародилась где-то под ребрами и постепенно разрасталась, заполняла собой все, выдавливала любые мысли и чувства. Неожиданно девушка почувствовала биение Силы. Тонкий поначалу ручеек, внезапно мощным потоком хлынул в образовавшийся вакуум. Тело содрогнулось, принимая в себя поток энергии. В глазах полыхнуло алым. Сквозь сияние Лишка увидела серебристый ствол гигантского дерева и фигуру мужчины, сидящего у его корней и читающего свиток. Мужчина поднял голову и встретился с Лишкой взглядом. В ту же секунду он вскочил, поднял руку, в которой сверкнул амулет в форме кольца. Лишка почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Хотела вскрикнуть, но голос отказался ей повиноваться. Она утекала наверх, как вода. Тело становилось невесомым и бесформенным.

Внезапно кто-то схватил ее за руку. Морок сгинул. Девочка застонала и упала на каменистую почву. Брезень с тревогой склонился над ней, помог подняться.

— Сестренка, все в порядке? Ну-ка, пойдем отсюда. Пойдем. У князей своя дорога, у чародеев своя, у чури своя, — успокаивающе бормотал парень, уводя Лишку под сень любимого леса.

2 года назад

Два года назад

Керкус сидел, склонившись над столом, заваленном свитками, позади него два скимаха на модели мирового свода выстраивали расположение звезд в какой-то определенный, знаемый ими момент вечности. Абу-Мар прохаживался вдоль стены, теребя тонкую длинную бородку, заплетенную по согдийской моде в две косицы.

— Молчат, молчат книги! Туманны знаки. Изменчивы звезды. Молчит мир, как будто не хочет выдать мне свою тайну. Мне - его властелину! Как призрачна власть… как ненадежна… — Искатель сжал и разжал кулак. Маленькая радужная бабочка вспорхнула с ладони, зависла над столом и растаяла в воздухе.

— Искатель, прости недостойного, но может быть нет никакой тайны? — подошел к креслу Бога Абу-Мар. — Что дали нам поиски этих неведомых «судей»? Да и те обрывки пророчеств, это ведь просто какие-то обрывки. Как их можно толковать?

— Да, обрывки. Но все больше и больше убеждаюсь, что они связаны. Что пророчество двери действительно существовало. Да, тот текст на стене храма про зверя из бездны и сияющую деву…. Знаешь, в нем отчетливо чувствуется сильное влияние восточной литературной традиции. Вся эта пышность и яркость — декор, который автор привнес в силу особенностей своей культурной среды. Но главное — это ключ и меч — это именно то, ради чего писалось пророчество. Этому можно верить.

— Ты прав, как всегда, Светлый…

— И меч этот будет вручен судье. Тому самому судье «из колена Пона», который, — Керкус вытащил из-под груды свитков небольшую глиняную табличку, — вот! который «возьмет на себя груз мира и получит право взвесить все на весах своей души. И возьмет он меч у девы, вышедшей из вод, и та сторона, которой передаст судья меч, станет праздновать победу, другая же рассыплется прахом. Ключ же, что был у него в руке станет залогом всего».

— Да, но что это значит? Где эта дева? Откуда у Судьи ключ? Мы же видим, что ничего необычного не происходит. Или ты сомневаешься, что найденные нами действительно были избранными?

— Нет, или я ничего не смыслю в картах звездного неба. Безусловно, те, кого мы находили, имели особую отметку на своей судьбе. Удалось подтвердить то, что они имели общего пращура?

— Удалось, Светлый, — кивнул скимах со светлыми, почти белыми волосами и синими рисунками на лбу и щеках.

— Ну, видишь, если и рождаются судьи, то троих мы уже видели. И никакого ключа не было.

— Да, да. Первого ты убил, Абу. Как его звали?

— Али-ал-Асабия, — помрачнел Абу-Мар. — Я был уверен, что это устранит проблему. Уж очень опасным противником он мог бы стать. Молодой, амбициозный. Когда мы его нашли, он уже организовал секту, обрел сторонников.

— Как бы то ни было, тогда мы убедились, что убийство в нашем случае ничего не решает.

— Да, повелитель, и через два года мы нашли второго судью. Помните?

...

…

Помнил ли он? Мы нашли избранного в самом сердце черной Африки. Еле успели. Младенца выкинули за ограду деревни. Метки на лице, «нечистое» рождение, странные знаки. В том племени не любили колдунов, и, вероятно, не без причины. Мы назвали его Чинеду, что значит «ведомый Богом». Он вошел в наш круг, как в свою семью, и особенно привязался к Абу-Мару. Я даже испытывал ревность к согдийцу. Впрочем, сейчас мне ясно, что человек может искренне любить только человека. Пропасть между богами и людьми слишком велика для любви. Почтение, поклонение, восторг, даже ненависть легко преодолевают ее, а вот любовь… Быть может остальные чувства более легковесны?

Чинеду рос, мы учили его всему, чему могли. Лучшие скуолы, лучшие учителя. Способностей к магии почти не было, а вот интерес к миру и жажда знаний впечатляли. Он был умен, честен и прямодушен. Когда пришло время, я сам рассказал ему о пророчестве. Он выслушал, как мне казалось, спокойно. Спросил, когда должно свершиться предсказанное. Что я мог ответить? И боги часто не знают будущего. Он ушел, а на следующее утро мы нашли его тело в саду. Мой мальчик лежал в беседке, а на столе белела записка. Он писал, что мы стали для него всем, что он нам благодарен за счастье и заботу, которые мы ему подарили, и что именно это лишает его возможности сделать выбор и судить беспристрастно… Я сжег эту записку и эту беседку, и сад и впервые в жизни понял Парса. Его бегство от мира, от славы, от власти… и от ответственности за сотворенное.

2 года назад

Два года назад

— Светлый, — голос Абу-Мара вернул к реальности, — вспомни третьего судью. Разве его жизнь не подтверждает мои слова о том, что пророчество не верно. Что-то сместилось в мире и предсказание не свершится. Либо, опять же, мы не правильно понимаем сам текст.

— Да, третий судья прожил жизнь и умер в преклонном возрасте, так и не совершив выбора. Ничего необычного не произошло ни с ним, ни около него. Это правда. При этом,