Шрифт:
Закладка:
Отряд несся по улице, пытаясь уйти от погони. Дорога петляла, немного облегчая положение беглецов. Впереди уже показалась площадь, когда голубой луч коснулся бегущего позади Лишки дружинника. Тело мягко осело на камни. Девочка вскрикнула. Внезапно сильная рука дернула ее в сторону и втянула в небольшой переулок — буквально крысиную нору. Нестерпимо воняло. Под ногами чавкала сливная канава. Ход извиваясь обходил площадь и шел в гору. После очередного поворота, когда стихли звуки погони. Ее спутники остановились. Их было всего двое — Воля и Ладислав. Без сил они опустились прямо на землю.
— Князь, — отдышавшись, обратился к юноше дружинник. — Прости нас, сынок. Не сберегли мы княжество.
Ладислав молчал.
- Тут все кончено, светлейший. Поверь. Город пало. Тебе надо уходить.
— И бросить столицу? — повернулся тот.
Теперь было очень хорошо видно, насколько он еще молод. Вся выученная степенность, сдержанность, уверенность в себе — все слетело. Перед ней сидел юноша, потерявший за одну ночь почву под своими ногами, смятенный и разбитый. Гордость и ярость, боль и бессилие мучительно боролись в его душе.
- Уходи в Усолье к Володарю, князь, — продолжил Воля. — Он родственник и старую веру чтит. Соберешь войско, отвоюешь княжество. Мало чужую землю силой взять, надо еще удержать. А кто с такого начинает, кто без права чужое берет… того люди люто ненавидеть будут.
— Не могу я вот так бежать. Они отца убили. Я должен отомстить. Мне вот этот меч руку жжет, крови просит, понимаешь?
— Мстить надо умеючи. Что ты сейчас можешь? Ничего. А с войском, с комлями, глядишь и вернешь княжество.
Помолчали. Страшная усталость и опустошенность навалились на девочку. Она прижалась к стене и закрыла глаза. Бойня в городе подходила к концу. Крики стихали. Набатный колокол молчал уже давно, и устанавливающаяся тишина была едва ли не страшнее недавнего шума битвы.
— Князь, пора идти, — снова нарушил молчание старшина.
— Куда же мы пойдем? — подняла голову Лишка. — Город захвачен.
— Захвачен, да, — покивал головой Воля. — И ворота, наверняка охраняют. И княжича ищут. Да и тебя, поди, тоже. Но есть у нас одна возможность, правда, Ладислав?
Князь вздернул голову, и впервые за долгое время слабая тень улыбки промелькнула на его лице.
— Колодец?
— Помнишь, как ты в детстве в него рвался?
— Что за колодец? — удивилась девочка.
- Тайный ход за город. Главное, что открыть его может только тот, в ком течет кровь Каменецких князей. Да и знают о нем немногие.
— Но, он в самом центре Ведьмачьего двора, — потер подбородок княжич.
— Это действительно проблема, а все-равно рискнуть стоит. Ну, встряхнулись, детки, вперед.
Пожилой солдат перехватил меч, поднялся и поспешил по проулку. Дорога шла все вверх и вверх. Несколько раз беглецы крадучись пересекали широкие улицы и снова ныряли в узкие щели, темные и тесные коридоры. Они пробирались к центру по системе городских стоков. Постепенно ходы становился все уже. Разномастные стены почти смыкались над беглецами. Поток нечистот, ранее текший посредине проулков, теперь заполнял все пространство.
Тонкие ручейки вливались в него из узких, не шире ладони, боковых ходов. Вонь становилась все сильнее. Крысы с писком кидались в стороны. Внезапно, очередной ход уперся в тупик. Гладкая каменная стена перекрывала дорогу, и только внизу открывался узкий лаз, из которого тек мутный ручей.
Под землей идет сточная канава Ведьмачьего двора. Если ее еще не догадались перекрыть у нас не плохие шансы подойти почти вплотную к колодцу.
Глава 19
Глава 19
Скимах сидел в зале на первом этаже башни Волхвов. Сквозь выбитое окно ветер кидал в комнату мелкую морось. Влажный воздух остро пах пожаром. Скимах сидел, запахнувшись в серый плащ, и с неудовольствием рассматривал следы копоти на замшевых перчатках. Около лавки в два ряда стоял десяток выжлецов. Между ними на каменных плитах пола лежал маленький лохматый человечек. На его шее слабо светился тонкий синеватый обруч. Скимах прервал свое занятие и поднял глаза на стоящего рядом с его лавкой десятника. Тот тряхнул рукой, человечек дернулся и с трудом встал на колени.
— Говори, шишок. Не заставляй нас ждать.
— Я ничего не знаю. Я храню домик стражи. Что происходило в остальных помещениях, мне не известно.
— Хватит врать! — закричал десятник, сжимая кулак, домовой схватился за горло и захрипел. — Тебя схватили здесь, в этой самой башне.
— Оставь его, брат, — внезапно проговорил главный. — Он сделал свой выбор. Ты ведь не хочешь жить, шишок, правда?
Домовой поднял глаза.
— А нет, — ухмыльнулся скимах, — хочет. Посмертия-то нет… Нет для вас, тварей, ничего по ту сторону. И ты это понимаешь. Даю тебе последний шанс подумать, или ты нам рассказываешь, обо всех, скажем так, особенностях главной башни и всего Ведьминого двора, а этих «особенностей» должно быть много! Или мы тебя умертвляем. Для этого даже не нужно руки марать. Посадим тебя в повозку, да и повезем, скажем, в соседнее княжество. Через земли пустынные, бессильные… Вот и придет тебе конец. Медленно придет. Обо всем подумать успеешь. А мы, кстати, все равно найдем все, что нам нужно.
Шишок снова опустил голову.
— Верховный! — донесся от входа вскрик и в комнату ворвался Юрок-ай-Тойон.
Он подбежал к скамье, и, казалось, не обращая никакого внимания на присутствующих, бухнулся на колени. Лицо его было в копоти, рука обожжена. Еще два выжлеца быстро вошли в комнату, подхватили шамана под руки и поволокли на выход.
— Прости, верховный, — склонил голову десятник.
— Скимах, умоляю, исполни обещание! — крикнул от дверей Тойон.
— Обещание? — поморщился скимах. Он шевельнул пальцами, Юрока отпустили.- Какое обещание, шаман?
— Верни внука! Верни Удагу, — губы старика задрожали. Он снова неловко подбежал и упал в ноги сидящего.
— Где девчонка? У нас планировался обмен, если ты не забыл, — процедил Скимах
— Умоляю, верни внука, — протянул к нему руки шаман. — Я буду искать Лишку всю оставшуюся жизнь, клянусь. И потом, я помог убить князя, разве это ничего не стоит?
— Предательство ничего не стоит само по себе. Как и обещания предателей.
— Ты тоже предал старую веру, — поднял голову Юрок.
— Я не предал, я отринул. Большая разница. Теперь пошел прочь.
— Умоляю тебя, скимах! Отдай внука. Не лишай последнего. Ведь я все радми ради внука отринул. Мне нет теперь места на земле!
- Эх ты, магик, - вдруг
