- Заткните эту тварь, - кинул скимах, но и без того домовой уже получил удар от которого упал на колени и захрипел. – А ты, шаман, пойди вон.

Юрок поднялся. Долгим взглядом посмотрел в неподвижное лицо скимаха, оттолкнул протянувшуюся было к тему руку выжлеца. Перевел взхгляд на домового. Тот поднял лохматую голову. Бледные почти прозрачные глаза нежити скрестились с черными глазами шамана. Юрок пошатнулся, как от пощечины, прихрамывая и пошатываясь, двинулся к выходу. У самой двери шаман внезапно развернулся. Огромный огненный шар, сверкая, вырастал у него из груди. Тонкая нить быстрее мысли метнулась к шишку, разрезала ошейник. В туже секунду шар лопнул, разливаясь пламенем по полу. Шишок испустил пронзительный победный клич, и вскинул руки. Здание послушно вздрогнуло. Огромная башня оседала, как будто стены, больше не в силах были держать купол. Камни крошились, перекрытия этажей рушились внутрь, а навстречу им уже взвивалось яркое пламя. Стража со всех сторон бежала к месту катастрофы.

Три фигуры вынырнули из стоящего в стороне лабораторного корпуса и, пригибаясь, пробежали к кухне. Звуки короткого боя потонули в общем шуме. Грузное тело дружинника осталось лежать у входа, как и два трупа выжлецов. В подвале мягко легла на свое место каменная плита, закрывая ход под землю.

Три года назад

Три года назад

— Таким образом, я считаю, что поддержка Нового бога должна идти от сердца, негоже принуждать людей сменить веру. Милосердие и мудрость — вот что верно и крепко привяжет к нам души. Я все сказал.

Рафаил сел на свое место за общим круглым столом в зале собраний. Одиннадцать его братьев-скимахов, до этого напряженно следившие за речью, зашумели, обсуждая услышанное. Сидевший тут же за столом Керкус поднял руку, на раскрытой ладони блеснул знак кольца.

— Спасибо, тебе Рафа. Ты всегда был… чувствителен и мягок. Возможно это то, чего не хватает нашему движению.

— Но, повелитель, — седой Абу-Мар приподнялся на стуле.

— Я сказал «возможно», Абу-Мар, — остановил его Искатель. — Всем известно, что вы с Рафаилом расходитесь во взглядах, и всем известно, что вы оба равно преданны нашему общему делу. Я обещаю тебе обдумать все, что ты сказал, ученик, — снова повернулся он к Рафаилу. Я обдумаю так же те вести, что все вы, мои ученики-скимахи, принесли мне с разных концов Ойкумены. Теперь отдыхайте, пируйте, а завтра возвращайтесь к делам своим, нельзя надолго оставлять стадо без пастырей.

Керкус поднялся и направился к выходу из зала, дав знак Абу-Мару и Рафаилу следовать за собой. Миновав анфиладу комнат храма, они вышли в сад, поднялись по ступеням на верхний уровень и уединились в небольшой беседке. Искатель дал знак садиться, сам же остался стоять, задумчиво рассматривая панораму сада, расстилавшегося на нижних ярусах. Его ученики хранили молчание. Молодой скимах напряженно следил за Керкусом, согдиец же спокойно разглядывал перстень с синим камнем на своей руке и только раз быстро и остро глянул на взволнованного собрата. Наконец бог повернулся.

— Скажи. Рафик, а там внизу сейчас весна?

— Весна, Учитель.

— И оазис в Джибулистане опять принимает караваны?

— Наверное, так, Искатель.

— Как давно все было… Я иногда завидую вам, вы почти так же свободны, как в былые годы. Можете путешествовать по миру. Ирий прекрасен, но иногда мне кажется, что самым счастливым я был там, среди людей… Рафик, почему ты редко навещаешь центральные земли?

— Там вера крепка, повелитель, а нашей целью является несение ее новым народам. Разве нет?

— Конечно… Весь вопрос только, как это делать. Именно в этом вы не сходитесь с Абу-Маром. Правильно?

Рафаил потупился.

— Меня печалит ваш разлад. Я всегда любил тебя, Рафаил. Ты чист душой, ты одним из первых пошел за мной, поверил в меня тогда, когда никто не принимал меня в серьез, и даже комли, что живут, чтобы служить богам не оказывали мне должный прием. Твое сердце порывисто и полно любви. Это твой плюс, но в этом и слабость, — Он повернулся к согдийцу. — Теперь ты, Абу-Мар, Ты, кого я поставил старшим. Ты, чей опыт, чье суждение я всегда ценил. Неужели ты не видишь ничего ценного в речах Рафаила.

— Вижу, повелитель, — Абу-Мар перестал рассматривать перстень и поднял глаза на Керкуса. — Как же мне не видеть? Жалость, милосердие, любовь стучат и в мое сердце. Но вот всегда ли они уместны? Не должны ли мы на время откинуть жалость к одному, заботясь о тысячи? Верно ли отвечать на зло добром? Хорошо, если это заставит зло устыдиться и вступить на путь исправления, а если нет? Если это только покажет безнаказанность зла и нашу неспособность защитить добро? Сердце не лучший советчик. Надо смотреть на факты.

— Какие факты? Какие? — вскинулся Рафаил.

— Светлый, возьми бумагу, — Абу-Мар протянул Керкусу свиток. — Здесь я привожу некоторые цифры. Цифры сухи, но могут рассказать о многом! За полвека новой эры на срединных землях, что первыми признали новый порядок, жизнь людей совершенно изменилась. Достаток, закон и благоденствие. Наши ордена организуют скуолы для способных детей и академии для вступивших в орден и желающих посвятить себя поиску истины. Брат Мифодий создал алфавит для народов к югу от Днестры и сейчас пошел дальше на восток к племенам скотоводов. Ремис, по твоему соизволению сложил прямые обязанности скимаха и посвятил свое время сельским работам. Он учит крестьян, как получать больший урожай, улучшает культуры растений и породы домашних животных. Я, как ты знаешь, вместе с лучшими законниками Империи Безантов работаю над созданием сводов гуманных уложении, которые потом лягут в основу кодексов и других стран, принявших твое слово.

— Все так, Абу, но ты показываешь лишь одну сторону медали, — Рафаил покраснел, руки его теребили простой холщовый серый плащ. — Расскажи, что происходит на окраинах. Там, куда слово наше еще не вполне дошло. Там, куда бежали или были изгнаны те, кто пока не смог принять веру. Расскажи, что происходит в самом сердце нашего мира — в царстве Гипаров. Там, где твой ставленник — сотник Грилла уже возвел на костер десятки обвиненных в ведовстве. Расскажи о том, как в том же Безанте знатные люди при поддержке выжлецов охотятся на нежитиков, словно на диких зверей. Расскажи, как страдают сосланные под надзор бывшие маги, лишенные силой колец своих способностей.

— Все, кого ты упомнил, имели шанс встать под наши знамена, — подался вперед Абу-Мар. — Отказавшись, они потеряли право на нашу милость. Да и были ли они