— Где я?

— В безопасности. Расскажи о мертвяках, это очень важно. Их много? Где они сейчас? В овраге? Как думаешь, они собираются нападать на нас? Или пройдут мимо? Ты знаешь что-нибудь?

— Гетс, — Нелти вспомнила имя человека, разговаривающего с ней.

— Да, это я, — голос был полон нетерпения. — Староста Гетс.

— Уходите…

— Что?

— Вы не должны биться с ними.

— Но мы не можем все бросить!

— Они пройдут, и вы вернетесь.

— Но куда мы пойдем? — спросил Гетс.

— Не знаю. Все равно. Они не погонятся за вами, если вы оставите им достаточно еды.

— Еды? Какой?

— Живой… Овец, гусей, коз… Собак…

Силы понемногу возвращались к Нелти.

— Это твой совет, собирательница?

— На твоем месте я поступила бы так.

— Но почему ты не сказала этого раньше?

— Раньше я не знала, что сказать.

— Значит, что-то изменилось? — спросил Гетс, и Нелти поняла, что он не вполне ей доверяет. — Что произошло с тобой, собирательница? Ты можешь нам объяснить?

— Мне трудно сейчас говорить, — призналась Нелти. — Спрашивай, что именно тебя интересует. Но сначала дайте мне Усь…

Сразу несколько рук поддержали ее, когда она приподнялась на локтях и попыталась сесть. Ей помогли, поправили подушку, откинули угол одеяла, положили на колени кошку. Нелти улыбнулась, пробормотала:

— Все же выбрались, Усь… Выбрались…

Она попыталась восстановить в памяти произошедшие в овраге события. Странно: она хорошо помнила, как кралась через заросли кустарника, как впереди вдруг хрустнула ветка, справа кто-то захрипел, а слева лязгнул металл. Потом, что-то увидев, зашипела Усь. И замедлилось время…

Но вот потом… Что случилось потом?..

— Кхутул… — прошептала Нелти.

— Что ты говоришь, собирательница? — наклонился к ней Гетс, но Нелти не услышала его. Поглаживая кошку она пыталась вспомнить, что же случилось после того, как прозвучало имя прклятого.

В памяти была только тьма.

Черные зрачки мертвяка, заслонившие мир…

— Что с тобой?! — ее тормошили, трясли, схватив за плечо жесткими пальцами. — Что случилось?

— Я не знаю, — сказала она, мгновенно очнувшись. — Я ничего не помню…

Она все же убедила Гетса переменить планы. Она смогла доказать, что сражаться с отрядом мертвяков слишком рискованно, что намного выгодней будет на пару дней уйти из села, выведя в безопасное место всех селян и жителей окрестных деревень. Она предложила оставить в округе лишь нескольких конных наблюдателей, чтобы знать все о дальнейших действиях мертвяков. Она была уверена, что страшное войско не задержится в селе надолго. Она почти не сомневалась, что некромант ведет свой отряд к Кладбищу.

— Но у нас нет времени на сборы, — Гетс еще пытался возражать. — Что делать со скотиной? И как уберечь дома?

— Дома останутся целы, если вы не разозлите некроманта настолько, что он решит вам отомстить, — сказала Нелти. — И не беспокойся о скотине. Думай прежде всего о людях…

Они еще довольно долго обсуждали детали этого плана. А потом Гетс и его помощники, поблагодарив собирательницу душ, покинули комнату. У них было не так много времени, а сделать нужно было многое.

У Нелти остался лишь один собеседник — Армид-перевозчик.

— Мне тоже надо уходить, — сказала она. — И ты должен мне помочь.

— Каким образом?

— Ты должен отвезти меня на Кладбище.

— Но я еще не закончил маршрут. Мой обоз ждут во многих деревнях и селах.

— Твой обоз пусть идет обычным путем. На кладбище может отправиться одна повозка.

— Но я никогда раньше… — возмутился было Армид.

— А теперь пришло время! — перебила его Нелти. — Все меняется. И возможно, скоро многим людям придется делать то, что никогда раньше они не делали.

— Но что произошло? — Армид нахмурился, догадываясь, что требование слепой собирательницы — это не просто ее прихоть.

— Страж просит помощи, — Нелти не стала лгать. Она не хотела пугать старика-перевозчика, но ей было просто необходимо, чтобы он осознал всю серьезность ситуации. — Там, на болоте Страж Могил звал меня. Нам нужно спешить…

Люди покидали свои дома тихо. Никто не плакал, не причитал, не было слышно ни жалоб, ни ругани. Взрослые дети помогали идти своим престарелым родителям. Подростки присматривали за малышами. Молодые матери качали на руках младенцев.

Солнце клонилось на запад, и все длинней становились тени.

Селяне вешали на двери замки, закрывали ставни, запирали ворота. Повсюду слышался стук молотков — толстые, намертво прибитые доски были надежней любых запоров. Кое-кто, желая понадежней уберечь хозяйство от мертвяков, чертил углем на дверях, окнах и стенах своих домов магические знаки, закреплял их полузабытыми детскими наговорами.

Кто-то, скрепя сердце, запирал скотину во дворах. Кто-то, напротив, выгонял домашних животных на улицу, надеясь, что они сами о себе позаботятся. Словно с родными детьми прощались хозяева с телушками, козами, бычками, овцами и поросятами. Даже бессчетных кур было жалко.

Нелегко вот так вот бросить все, что нажито за годы нелегким трудом.

Но брать с собой скотину настрого запретил староста. Одним только лошадям предстояло отправиться вместе с людьми. Да еще, наверное, собаки увяжутся…

Мрачные тихие люди, оглядываясь и озираясь, медленно брели по главной дороге села — словно серый ручей тек по широкой улице.

Нелти все еще лежала в кровати, гладила разомлевшую