Утром 26 апреля 1478 года колокола своим перезвоном настойчиво приглашали всех горожан на праздничную воскресную службу. Лоренцо в окружении своих друзей занял свое место недалеко от алтаря и принялся беседовать о чем-то своем, пока служба не началась. Церковь заполнялась и заполнялась, но Франческо вновь не находил свою жертву. Куда же провалился, черт его побери, Джулиано? Не выдержав, Пацци направился к Лоренцо и поинтересовался о его брате. Лоренцо, приняв вопрос за простой интерес о здоровье Джулиано, пояснил, что тому все еще нездоровится, но вроде бы он планировал подойти позже.

Недолго думая, рискуя быть раскрытым из-за своего слишком странного поведения, Франческо зовет Бандини, разорившегося торговца, который в своих неудачах тоже винил Медичи, и отправляется с ним к их дворцу. Буквально подбежав к воротам, они встречают Джулиано. Справившись о его самочувствии и по-дружески приобняв молодого мужчину в знак расположения, Франческо успевает прощупать, что тот не надел защитную тунику и не взял собой кинжал для церемоний. Удача на стороне Пацци, ни дать ни взять! Шутя и травя байки о том, какую очередную красавицу соблазнил Джулиано, синьоры добрались до храма, где уже началась служба. По неизвестным нам причинам Джулиано займет место на другой стороне от алтаря, вдалеке от брата. Медичи, чувствуя угрозу продолжали держаться на расстоянии или просто случайное стечение обстоятельств, вызванное толпой, через которую Джулиано не захотел проталкиваться? Макиавелли описывает те страшные события так: «Итак, убийцы подготовились — одни стояли возле Лоренцо, приблизиться к нему, не вызывая подозрения, было нетрудно из-за большого скопления народа, другие подле Джульяно. В назначенный момент Бернардо Бандини нанес Джульяно коротким, специально для этого предназначенным кинжалом удар в грудь. Джульяно, сделав несколько шагов, упал, и тогда на него набросился Франческо Пацци, нанося ему удар за ударом, притом с такой яростью, что в ослеплении сам себе довольно сильно поранил ногу. Со своей стороны мессер Антонио и Стефано напали на Лоренцо, нанесли ему несколько ударов, но лишь слегка поранили горло»[48].

В момент, когда священник поднял облатку, — это и было сигналом для убийц. Макиавелли в своем описании не точен; согласно современным исследованиям останков Джулиано, первый удар ему нанесли в голову, он был такой силы, что, скорее всего, и стал причиной моментальной смерти. Далее, Франческо Пацци, действительно набросился на труп юноши и со зверской яростью стал вонзать в него свой кинжал — экспертиза насчитала 19 ранений. Лоренцо, вероятно, услышав дикие крики, успел развернуться в сторону священников, которые, не имея опыта в закалывании людей, замешкались от всеобщего хаоса. Лоренцо успел намотать на руку свой плащ и использовать его как щит от неточных ударов. Брандини, заметив провал священников, бросился в сторону Лоренцо с небольшим мечом, но неожиданно на его пути встал верный друг Лоренцо — Франческо Нори — и принял за друга смертельный удар в грудь. Тем временем другие друзья Лоренцо оттащили его в ризницу за алтарем, забаррикадировали двери изнутри и стали ждать. Лоренцо в состоянии шока только и спрашивал о том, где Джулиано и как он себя чувствует. Один из друзей высасывал кровь из раны Лоренцо, в страхе, что кинжал священников был отравлен.

В храме же была полная неразбериха. Народ не сразу понял, что произошло, и от первых криков было впечатление, что кто-то увидел, как рушится купол Брунеллески, и все стены храма затрещали. В панике прихожане стали покидать церковь, но, выбежав на улицу, стало ясно, что купол на месте и произошло что-то другое. Из Санта-Мария-дель-Фьоре выбежал и Франческо Пацци, с криком: «Свобода! Свобода!» Но так как нанесенная своими же руками рана очень сильно кровоточила, Пацци был вынужден отправиться домой, чтобы отлежаться и подключиться к перевороту позже. Параллельно с этими событиями Франческо Сальвияти с небольшим войском наемников подошел к Дворцу управления, в котором приори на тот момент обедали. Часть людей он оставил на входе, дав приказ никого не пропускать и не выпускать из Дворца. А сам с другой группой наемников направился по каменным лестницам к членам совета. Чтобы не сразу раскрыть свои планы, а дождаться подмоги от Пацци, люди Сальвияти спрятались в кабинете канцелярии. Синьор Сальвияти проследовал один к гонфалоньеру справедливости Чезаре Петтручи, который был сторонником режима Медичи. Войдя в зал, Сальвияти перенервничал и начал говорить что-то совершенно нечленораздельное, чем вызвал подозрения Петтручи, который недолго думая бросился прочь с криком: «Охрана!» Сальвияти поспешил к канцелярии, где оставил своих бравых ребят, но случился казус. Войско закрылось изнутри и не могло выйти, потому что дверь была сделана с хитрым механизмом. Если ее закрывали, открыть ее можно было только ключом, которого, естественно, у заговорщиков не было. Так люди Сальвияти сами поймали себя в ловушку. Тут уже среагировала охрана, с улиц доносились крики, добежавшей из храма толпы: «Заговор! Кто-то убил Медичи! Смерть заговорщикам». Франческо Сальвияти был пойман и тут же повешен, без суда и следствия.

Якопо Пацци выехал ко дворцу со своими людьми, чтобы поднять народ против Медичи. Но, оказавшись на площади Синьории, понял, что флорентийцы глухи к его призыву: «Свобода! Свобода!». А приори высунулись из окон Дворца и стали закидывать Якопо камнями. Поняв, что заговор провалился и всех устраивает политика Медичи, которая щедро радовала народ праздниками и банкетами, Пацци поспешил покинуть город. Такое же решение принял Бандини, переживая за свою шкуру.

Толпа устроила настоящую охоту за заговорщиками. Дверь во дворец Пацци была выломана, Франческо нашли раздетым в своих покоях, истекающим кровью из той злополучной раны, почти без сознания. Разъяренная толпа выволокла его на улицу и буквально растерзала еще живое тело на куски. Других заговорщиков постигла участь Сальвияти — их тела обвесили стены Дворца Правления. Беспорядки и охота длились несколько кровавых дней.

Когда толпа покинула храм, внутри воцарилась тишина, которую нарушил полный отчаяния и боли крик: «Я ничего не знал! Клянусь, я ни при чем!» Это кричал Гуэльмо Пацци, тот член семьи, что породнился с Медичи, женившись на сестре Лоренцо и Джулиано. Впоследствии Гуэльмо будет единственным Пацци, которого не казнят. Но его и всю его многодетную семью Медичи отправят в изгнание.

Спустя какое-то время по холодному полу Санта-Мария-дель-Фьоре пронесся гул десятков сапог:

— Лоренцо, выходите! Это друзья! Выходите, пока они не вернулись с армией! — сказал возбужденный мужской