Шрифт:
Закладка:
Мысль о Зире застала Максима врасплох. Опять эти дурацкие сомнения: кто нравится больше. А если обе одинаково? Но ведь нельзя с двумя одновременно, нехорошо. Разве что они сами на такое согласятся… Ага, держи карман шире!
Он так бы и просидел, жмурясь на солнышке и предаваясь пустым фантазиям, но внезапно ладонь Огницы легла на его руку. Максим снова приоткрыл глаз, повернул голову. Девушка внимательно смотрела на него. Губы ее дрогнули, но она ничего не сказала, только улыбнулась. Она говорила взглядом, потому слова не требовались. Барьеры? Какие барьеры? Глупости!
Максим осторожно потянулся к ней. Чересчур осторожно, ждать княжна не захотела. Положила вторую ладонь ему на плечо, впилась губами в губы. Максиму осталось ответить на поцелуй, показать, что он не какой-то там мальчик-неумеха. О, как же это было здорово! Больше не колеблясь, он обнял девушку. Почувствовал под тонкой влажной тканью ее спину, талию. Огница не противилась, целовала жадно, ненасытно. Наверное, ему разрешено и больше? Ладонь Максима двинулась по телу девушки, пальцы ощутили ее ребра. Какая она тоненькая, еще немного и… Как же тесно в этом дурацком скафандре!
Губы княжны отодвинулись. Шепнули на ухо:
– Они уже летят за нами. Увидят, как мы милуемся.
Пусть увидят! Пусть видят все, Максиму не было дела до этого. Его заботило единственное – нельзя стащить с себя защитный комбинезон немедленно!
Удар пришелся в ягодицу, заставил подпрыгнуть не столько от боли, сколько от неожиданности. Юноша уставился на зазубренный костяной наконечник, торчащий из пробитой пленки колокола.
– Что случилось? – удивленно спросила Огница и тут же вскрикнула: второй наконечник продырявил пленку рядом с ее бедром, царапнул кожу.
Гарпуны из пневматических ружей Максим узнал сразу. Тритоны решились атаковать на поверхности океана! Надо немедленно нырнуть, отогнать банду… да только заряда в станнере на полвыстрела. Скрутят, утащат на глубину, утопят.
Огница стала на колени, уменьшая на сколько возможно площадь поражения. Верное решение. Тритоны стреляют из-под купола, так как всплыть рядом боятся, – не знают, что жертвы безоружны. А сквозь пленку не прицелишься – разглядеть можно лишь темные пятна там, где тела ее касаются. Девушка уперлась в колокол пальцами, перенесла на них тяжесть тела, чтобы оторвать от поверхности колени. И тут третий гарпун попал точно в цель. Максим охнул и поблагодарил мироздание за то, что не потерял голову в пылу страсти и не снял скафандр. Потому что цель эта находилась у него между ног.
У Огницы скафандра не было, а следующий гарпун вполне мог предназначаться ей, – это Максим тоже понял. Решение – единственное возможное – блеснуло в голове. Он распластался на поверхности колокола, подполз под девушку. Наконечники гарпунов мешали, упирались в грудь и живот, но это уж как-нибудь перетерпим.
– Залезай мне на спину! – скомандовал.
Соображала Огница хорошо. Быстро, но аккуратно, чтобы не свалиться в воду, перебралась на Максима. Вовремя! Гарпун пробуравил пленку в том месте, где несколько секунд назад в нее упиралась ладонь девушки.
Продырявленный колокол обмяк, сжался. Не колокол, а смятый комок пленки, медленно погружающийся в воду. Сейчас утонит, и ничего не помешает тритонам добраться до своих жертв.
– Наши близко, продержимся! – сообщила Огница.
Уверенности в ее голосе не было. Максим лежал ногами к острову и летящему от него дирижаблю, поэтому сам увидеть подмогу не мог.
Гарпун, упирающийся в его грудь, зашевелился. Кто-то снизу пытался давить на него рукой, проткнуть ненавистного иномирца. Ну-ну ребята, это сколько хотите, лишь бы вы ничего другого не придумали.
Они придумали. Огница охнула, заговорила быстро:
– Макс, он вынырнул! Стрелялку свою поднимает! В меня целит…
В воздухе просвистело, сдавленно вскрикнули. Максим вывернул шею до отказа, успел увидеть. Тритон, конвульсивно дергая хвостом и перепончатыми конечностями, уходил под воду, из груди его торчала короткая толстая стрела с алым оперением. Дирижабль был в сотне метров, но дальнобойности арбалета хватило, и Ваарс заряжал его снова.
Одного удачного выстрела оказалось достаточно, тритоны ушли на глубину, не пытались помешать беглецам подплыть к лестнице, взобраться в гондолу. Затем Ласаро втащил лестницу обратно, дернул за приделанный к двигателю шнурок, взялся за рычаги. Двигатель застрекотал, дирижабль сперва медленно, потом все быстрее начал разворачиваться.
– Мы рады, что вы вырвались из лап этих тварей, – сказал Ваарс. – Обычно те, кого они утаскивают в свое гнездовье, не возвращаются. Они пытались вас сожрать?
– Хуже, – вдаваться в подробности Максим не хотел.
Ласаро осмотрел порезы на руке и ноге Огницы, спросил:
– Тебя перевязать, подруга?
Ясное дело, княжна не поняла вопроса, и Максим поспешил объяснить:
– Она вас не понимает. У нее нет… Она родилась и выросла в мире, которым криссы не управляют.
Он изо всех сил старался не попасть впросак, вроде того, что случился с Коолайнель. Однако объяснять не пришлось, Ваарс подтвердил, что не видит ничего странного в подобном обстоятельстве:
– Как и мой сын. Ласаро родился здесь и выучил язык людей у приемной матери. Твоей спутнице тоже придется учить языки. На острове живут выходцы из восьми разных миров, общим считается язык олли. Это…
– Я знаю, кто такие олли, – кивнул Максим. – Но вряд ли моя спутница будет учить языки. Мы не планируем задержаться у вас надолго.
Внезапно Ласаро тихонько затявкал. Юноша не сразу понял, что у лисоидов это означает смех. Ваарс глянул на сына, объяснил:
– Никто не планирует. Впрочем, Умник тебе все расскажет. Ему не терпится поговорить с тобой.
– Капитан тоже хочет посмотреть твою одежду, – добавил Ласаро. Вынул из сумки металлическую коробочку с мазью, тряпичный моток, повернулся к Огнице, пояснил: – Ногу перевяжу, чтобы не загноилась.
Последнюю фразу он произнес на вирийском, достаточно правильно для существа, чей голосовой аппарат отличается от человеческого. Разве что с подлаивающим произношением. Огница
