– Надо, значит, надо. – пожала плечами Огница. – А еще мне нужен хороший метательный нож и кинжал. Чтобы их получить, требуется поработать помощником кузнеца?

– Да.

– Тогда Зира пойдет к швеям, а я – к оружейникам, – княжна распределила обязанности, не утруждаясь получить согласие подруги.

Ласаро кивнул, но сообщил елейно-ироничным голосом:

– Одна трудность имеется. Наш оружейник космач Бармоло человеческого языка не знает, а ты пока никакого другого не выучила. Поэтому сделаем наоборот. Ты – к маме, она – к оружейнику. К тому же с ее бицепсами молот держать сподручнее будет.

Зира улыбнулась уголками губ. Огница возмущенно сдвинула брови, но возразить по существу ей оказалось нечего. Максим и себе спросил:

– А меня к какой работе приставишь?

Ласаро внимательно посмотрел на него. Уточнил:

– Ты высоты не боишься?

Юноша отрицательно покачал головой. Бояться после того, как прыгал с летающей тарелки без парашюта? Смешно!

– Хорошо. Тогда я возьму тебя учеником воздухоплавателя.

Управлять дирижаблем – отнюдь не то самое, что лететь на нем пассажиром. Особенно если внизу не родные донские степи, а океан, населенный злобными тварями. Вначале Максиму было страшновато подтягивать и отпускать леера, заводить двигатель, колдовать с горелкой, регулирующей температуру воздуха в баллоне. Казалось, одна ошибка – и дирижабль потеряет управление, унесется к несуществующему горизонту. А то и хуже – рухнет в воду. Однако Умник не зря носил свое прозвище – управление дирижаблем было сконструировано хоть и примитивно на вид, но удобно и эффективно. И Ласаро, тот еще ехидина – лис, что с него взять! – учителем оказался толковым. Да и Ваарс всегда начеку: и за океаном следить успевает, и за учеником приглядывает. Уже на пятый день учебы Максиму доверили самостоятельно провести патрульный полет от крепости до грота. Он так сконцентрировался на этом занятии, что едва не проскочил торчащую из воды скалу.

– Хватит, хватит, дальше не полетим, – подсказал Ласаро. – Начинай разворот, на обратный курс ложимся.

– Нет, – возразил Ваарс, – заглуши мотор, повисим немного.

Максим послушно нажал на рукоять, перекрывающую подачу топлива. Двигатель затих. Теперь дирижабль летел по инерции. Вернее, дрейфовал, подгоняемый ветром.

– Из этой двери чаще всего приходят, – отвлек юношу от созерцания океана Ласаро. – Но она и самая опасная.

– Да, – согласился его отец. – Последний раз нам удалось вытащить здесь рыкуна два года назад. Говорит, их трое прошло. Спутников тритоны перехватили.

– Как рыкуна? – перебил его удивленный Максим. – По ту сторону спирали – мир народа Двона.

– И он тоже, – не спорил Ваарс.

Максим хотел сказать, что так не бывает, каждой лазоревой спирали соответствует единственная пурпурная… и прикусил язык. Откуда он это, собственно, знает? Знает ли он вообще что-то наверняка об устройстве Сферы и о ее создателях? Одни догадки и предположения.

– Зато две другие двери безопасны, – продолжил рассказ отца Ласаро. – С тех пор, как Умник дирижабль построил, тритоны на мелководье не суются. Правда, из той, что под скалой, редко кто приходит, а из той, что на дне, и вовсе никого. Видимо, за ней всегда один и тот же мир – синяя пустыня. Ты слышал о синей пустыне?

– Мне даже побывать там довелось, – Максим невольно передернул плечами от воспоминания.

– В одиночку?

– В одиночку я бы там помер от жажды. Со мной Огница была и… еще двое друзей.

– Мама Могобо прошла синюю пустыню в одиночку! – с гордостью сообщил Ласаро. Добавил: – Давно, я тогда еще не родился.

– Она стояла по шею в воде и не хотела выходить, – добродушно вспомнил Ваарс. – Мы с женой еле уговорили ее выбраться на берег, не могли объяснить, что в воде опасно.

Он посмотрел на сына. При последней фразе отца Ласаро отвернулся, уставился на океан внизу. Мимика лисоидов была странной, понять, когда они радуются, когда сердятся, а когда огорчаются, Максим никак не мог. Но сейчас ему показалось: молодой лисоид с трудом сдерживает слезы.

Дни, прожитые в Свободном Городе, складывались в недели, недели грозили обернуться месяцем. Рана Конга зарубцевалась и приготовления к свадьбе в семействе гвыхов шло полным ходом. Огница пошила себе кожаные штаны и нечто в виде топа, прячущего грудь и оставляющего открытым живот. Зира выковала и заточила свой первый нож. Максим тоже времени не терял, – через день участвовал в патрулировании. Нет, как раз терял! Дни шли, а способа выбраться из этого сектора и продолжить путь он так и не придумал. В свободное от службы время он обошел остров вдоль и поперек, исследовал все его укромные уголки, а полеты на воздушном шаре – лучшая возможность осмотреть прибрежное мелководье. Умник, Ваарс, Ласаро, прочие обитатели Свободного Города не ошибались – уводящих дверей на острове нет. Возможно, они находятся на других островах или на океанском дне? И первый, и второй вариант не годились – нет способа добраться туда. Прижатый к стене остров оказался ловушкой. Единственное, что оставалось: попытаться докричаться до эйвов. Но и тут ограниченные размеры суши оборачивались препятствием. Как ни мало островитян, но внезапно наткнуться на кого-нибудь из них, особенно детишек, можно было где угодно: не только в окрестностях города, но и в лесу, и на побережье. Пожалуй, единственное место, которого островитяне избегали – километровой ширины пустынная полоса, тянущаяся вдоль стены. В первые дни пребывания на острове Максим забредал сюда в поисках лазоревой спирали. Далеко от опушки леса тогда не отходил: зачем, если пустыня и так насквозь просматривается? Но на этот раз задача у него была иная.

Жители Свободного Города старательно не замечали нависающую над ними громаду. Стена? Стоит и пусть себе стоит, не мешает же. Максим их понимал и верил, что поживи сам годиков десять-двадцать в этом месте, тоже научится не замечать. Однако застревать здесь в его планы не входило.

Лес, густой и почти непроходимый, – последняя тропинка свернула в сторону минут пятнадцать назад, – закончился как обрезанный. Максим проломился сквозь заросли густого высокого кустарника, усеянного мелкими желтыми цветочками и замер. Дыхание перехватило. Показалось на миг, что носом ткнется в стену. Разумеется, это была иллюзия. Сознание отказывалось верить в истинную высоту сооружения, перегородившего путь.

За ровной, будто подрезанной под линейку опушкой леса начиналась полоса тени. Да, стена отбрасывала