те, кто стрелял по спецназовцам, наверняка не слышали. Должно быть, он прекрасно понимал, кто это стреляет и для чего стреляет. Это, несомненно, стреляли его дружки-единомышленники. Сам Дабира следил за полицейским инспектором Мансуром, а дружки на всякий случай подстраховывали Дабиру. В общем, прием известный. Впрочем, известный-то он известный, однако же спецназовцы его не учли. И теперь им приходилось выпутываться из этого неприятного и опасного положения.

Богданов мигом определил, откуда стреляют по Аджоеву и Папишвили и сколько всего стрелков укрылось за выступами стен и в их проломах. В этом плане у подполковника спецназа Богданова имелся немалый опыт. Ведь сколько раз стреляли из всяческих укрытий и по нему самому, и по его боевым товарищам! Поневоле станешь опытным.

Так вот, похоже, что стрелков было трое. Точно, трое. Вот они опять выстрелили по Аджоеву и Папишвили, и опять вокруг них взметнулись мелкие осколки от камней и фонтанчики пыли. Илларион и Казбек выстрелили в ответ, и это было правильно, это было в полном соответствии со спецназовскими инструкциями. Враги, кем бы они ни были, должны были понять, что те, по кому они стреляют и хотят убить, могут убить и их самих. Тут уж кто кого. А потому врагам нужно поберечься, изобрести способ, как одолеть неприятеля, который стреляет в ответ. А для этого необходимо время. Немного времени, но оно необходимо.

В этом-то и заключалось главное преимущество Богданова, Дубко, Бессонова, Дорохина и Лепилина. Пока трое стрелков, укрывшихся в каменных проломах, стреляли по двум их товарищам, а те стреляли по ним в ответ, пятеро спецназовцев, с точностью определив, откуда ведется огонь, короткими перебежками, маскируясь, стали приближаться к этим неизвестным стрелкам. В принципе, они хотели их обезвредить и взять живыми, но если не получится, то и убить, тут уж особо выбирать не приходилось. Потому что в опасности были жизни двух их товарищей, и это перевешивало все прочие намерения и соображения.

Неизвестные стрелки ничего подобного не ожидали. То есть они, скорее всего, даже не предполагали, что к ним крадется их погибель. У них была другая цель — освободить своего сподвижника Дабиру, и они были поглощены именно этой целью, и никакой более.

Ну а что же спецназовцы? Их было пятеро, а стрелков — трое. Арифметический расклад был таков: на первого и второго стрелка приходилось сразу по два спецназовца. Здесь задача была проще не придумаешь. А вот с третьим стрелком кому-то из спецназовцев нужно было сойтись один на один. И это по понятным причинам было гораздо сложнее. Но куда деваться? Сразиться один на один с неведомым стрелком вызвался Лепилин. Богданов ничуть не возражал, он прекрасно знал, на что способен его подчиненный. Особенно если дело касалось жизни боевых товарищей.

Неслышно ступая, спецназовцы подкрались к стрелкам вплотную и бросились на них. Стрелки оказались людьми сильными, верткими и, похоже, тренированными. Поэтому, чтобы выиграть время и не привлекать ничьего постороннего внимания, Богданов, Дубко, Дорохин и Бессонов решили своих противников в плен не брать, и просто убили их бесшумными выстрелами из пистолетов.

— Простота в нашем деле — залог успеха! — по-звериному оскалил зубы Дубко. — С мертвыми меньше возни.

А вот Лепилину пришлось гораздо сложнее. Здесь силы оказались равными, и неизвестно было, кто кого одолеет. Главное — стрелок сумел выбить из рук Лепилина пистолет, но и сам он не мог дотянуться до оружия. В ход пошли ножи — у каждого при себе имелся нож. Но и тут неизвестно было, кто кого одолеет. Помог Мансур. Он возник неизвестно откуда и набросился на стрелка сзади. Не ожидавший ничего подобного стрелок на миг отвлекся от Лепилина, чтобы освободиться от захвата, и этого мига Лепилину вполне хватило, чтобы ударить стрелка ножом.

— Спасибо, — прохрипел Лепилин. — Откуда ты взялся?

Вопрос был задан по-русски, но Мансур его понял.

— А я никуда и не уходил, — ответил он. — Я был здесь, поблизости. Как я мог уйти?

Ответ был на арабском языке, но Лепилин также понял его без всякого перевода.

Перед Лепилиным и Мансуром внезапно возник Бессонов.

— Как ты? — спросил он. — А, и Мансур тоже здесь! Справились… А я спешил на помощь…

— Можешь не спешить, — криво усмехнулся Лепилин. Он стоял над поверженным противником и вертел в руках окровавленный нож, будто не понимая, что с ним делать дальше. — Вы-то сами как?

— Нормально, — сказал Бессонов.

— Кто эти стрелки? — кивнул Богданов на трех убитых, выложенных в ряд на краю пустынной улицы. — Что им было от нас нужно? Казбек, переведи Мансуру…

— А вот мы сейчас это узнаем, — ответил Мансур. — Дабира, я думаю, нам на эти вопросы и ответит.

И Мансур заговорил с Дабирой. Разговор, понятное дело, шел на арабском языке. Мансур и Дабира говорили, а Казбек Аджоев переводил содержание их разговора.

— Кто ты такой — я это знаю, — сказал Мансур Дабире и указал на убитых: — А они кто такие? Что им здесь было нужно?

Дабира явно не желал отвечать. Он презрительно взглянул на Мансура и отвернулся.

— Будешь молчать — ляжешь рядом с ними, — сказал Мансур, и в его голосе было что-то такое, что вынудило Дабиру ответить. А может, и не в голосе, а в страшной усмешке, сулившей смерть.

— Сакин, Савад и Шарир, — нехотя произнес Дабира.

— Кто они такие? — спросил Мансур.

— Серьезные люди, — сказал Дабира. — Непобедимые. Были такими…

— Для чего они пришли сюда? — спросил Мансур. — Зачем стреляли?

— Охраняли меня, — скривился Дабира. — Я следил за тобой, а они меня охраняли.

— Кто тебе велел следить за мной? Кассаб?

— Он, — ответил Дабира.

— Зачем?

— Ну ты же собирался его арестовать. — На лице Дабиры появилось подобие усмешки. — Надо же было ему знать, как и когда ты будешь это делать.

— Как относился Кассаб к Сакину, Саваду и Шариру? — вмешался в разговор Богданов.

— Кассаб их ценил, — ответил Дабира. — Они выполняли самые ответственные поручения Кассаба.

— Убивали? — уточнил Богданов.

На это Дабира не ответил ничего, лишь скривился и отвернулся.

— Понятно, — усмехнулся Дубко. — Заплечных дел мастера… Правильно мы сделали, что всех их уложили. По заслугам и честь.

Дабира слушал разговор незнакомых ему людей на незнакомом языке, и его лицо выражало тревогу.

— Кто эти люди? — спросил он у Мансура.

— Помощники, — ответил Мансур. — Судьи…

— Что будет со мной? — спросил Дабира.

— Это будет зависеть от твоего поведения, — ответил Мансур. — И от того, насколько ты будешь правдив. Что ты знаешь о похищенных людях? Где они сейчас? Они живы?

— Не знаю, — ответил Дабира. — Это не мое дело. Мое дело было следить