Дэниел Маклайз. Встреча Генриха VIII с Анной Болейн. 1836

Итальянский композитор Гаэтано Доницетти прежде всего известен как автор оперы «Лючия ди Ламмермур», но в 1830 году он написал оперу «Анна Болейн», в которой выведен любовный треугольник «Генрих VIII — Анна Болейн — Джейн Сеймур». В последней сцене заключенная в Тауэр Анна слышит, как народ приветствует короля и новую королеву. «Нечестивцы! — восклицает она. — В этот ужасный час я не молю Небо о мщении и схожу в разверстую могилу со словами прощения, чтобы всеблагой Господь был так же милосерден ко мне!». Слова эти неслучайны — в народе ходили слухи о том, что смерть королевы Джейн была вызвана то ли предсмертным проклятьем, то ли ворожбой ее предшественницы.

Четвертый брак Генриха был сугубо политическим и устроил его Томас Кромвель, посоветовавший королю взять в жены представительницу какого-нибудь правящего протестантского семейства. Такой брак должен был укрепить политические позиции Англии и помочь Генриху в борьбе с Римом. Совет был хорош, поскольку Генрих серьезно опасался католической интервенции. Однако с подбором кандидатуры возникли проблемы — скандальный развод с первой женой и казнь второй создали Генриху плохую репутацию. Как, по легенде, выразилась дочь герцога Лотарингии[133] Мария де Гиз, к которой Генрих сватался еще до начала поисков супруги-протестантки, «хоть рост у меня и высокий, да только шея короткая».

Но ищущий всегда обрящет, вопрос только — что именно. В нижнем течении Рейна в те времена существовало Клевское герцогство, площадь которого превышала две тысячи квадратных километров. Проживало в нем около ста тысяч человек. У герцога Вильгельма было две сестры на выданье — Анна и Амелия. Для того чтобы показать королю «товар лицом», Кромвель отправил в Клеве придворного живописца Ганса Гольбейна Младшего, которому заказал портреты обеих девушек, но сам стал склонять короля к женитьбе на Анне, красоту которой восхваляли многие из тех, кто ее видел. Трудно представить, чтобы Гольбейн, хорошо знавший характер своего короля, рискнул бы отклониться от реальности в лучшую сторону, но, увидев Анну вживую, Генрих заявил, что он «не увидел ничего из того, что было представлено на картинах и в донесениях». Но Кромвель все же сумел склонить Генриха к женитьбе на том основании, что разрыв уже заключенного брачного контракта и отсылка Анны обратно в Клеве не только лишат Англию надежного союзника, но и окончательно погубят репутацию Генриха как жениха. Король уступил и 6 января 1540 года свадьба состоялась.

Ганс Гольбейн Младший. Портрет Анны Клевской. 1539

Ганс Гольбейн Младший. Портрет Джейн Сеймур. 1536

«Она мне совершенно не нравится и от нее плохо пахнет, — объявил придворным король после брачной ночи. — Я оставил ее нетронутой». Анна восприняла этот удар стойко — играла на людях роль королевы и ничем не докучала Генриху.

В июне 1540 года произошло два важных события. Король приказал арестовать Томаса Кромвеля, а Анну отослал в Ричмонд, объяснив это заботой о ее здоровье — где-то в Англии якобы снова появилась чума. В отсутствие Анны была проведена подготовка к аннулированию брака, что на этот раз не должно было стать проблемой, поскольку неконсумированный брак считался недействительным. Тем не менее были заготовлены еще два «козыря» — безрезультатная помолвка Анны с герцогом Лотарингским (о которой Генриху было известно до женитьбы) и заявление короля, что его склонили к браку против воли. У Генриха уже была наготове следующая кандидатура, фрейлина Кэтрин Говард, приходившаяся Анне Болейн двоюродной сестрой, а Джейн Сеймур — троюродной. Политический флюгер к тому времени сделал очередной поворот, и теперь Генрих (в какой уже раз!) пытался привлечь в союзники Карла V.

Портретная миниатюра Ганса Гольбейна Младшего, на которой, возможно, изображена Кэтрин Говард

Ганс Гольбейн Младший. Портрет королевы Кэтрин. 1545

Анна повела себя очень мудро — она сразу же согласилась аннулировать брак, за что получила от Генриха почетный титул «любимой сестры короля», ежегодную пенсию в четыре тысячи фунтов (огромнейшая сумма!), Ричмондский дворец и в придачу еще несколько пожалований. Условие было только одно — Анна должна остаться в Англии, но при желании она могла снова выйти замуж. Судя по свидетельству современников, неудавшийся брак перерос в дружескую приязнь — как «брат» Генрих оказался гораздо лучше, чем как муж.

В июле 1540 года, сразу же после аннуляции предыдущего брака, Генрих женился на Кэтрин Говард, супружеская неверность которой не вызывает сомнений даже у наиболее придирчивых историков. В феврале 1542 года Кэтрин поплатилась за свое легкомыслие головой и была похоронена там же, где и Анна Болейн — в церкви Святого Петра ad Vincula (кстати говоря, и Томаса Кромвеля похоронили здесь же).

В июле 1543 года пятидесятидвухлетний Генрих женился на леди Кэтрин Парр, успевшей к тридцати годам дважды овдоветь. Кэтрин удалось пережить своего венценосного супруга, скончавшегося 28 января 1547 года, и после выйти замуж в четвертый раз за родного брата Джейн Сеймур Томаса.

Лондон — меняющийся, но остающийся неизменным

Значительные перемены могут не налагать отпечатка на облик городов — меняется власть, меняется идеология, меняются законы, но постройки остаются прежними, как и быт горожан. Ну разве что некоторые памятники могут быть снесены или заменены на другие.

Во время Реформации было иначе. В Английском королевстве закрыли более тысячи монастырей и около двух с половиной тысяч богоугодных заведений. Ликвидация не всегда проходила гладко — изгнание «папских воронов» могло сопровождаться поджогом строений, совершаемым из хулиганских или идейных соображений (вашего дома больше нет, и это означает, что вы никогда больше сюда не вернетесь). Ну а если постройки сохранялись в процессе ликвидации, то их могли снести новые хозяева, ведь без перестройки монастырь нельзя превратить в резиденцию или фабрику. Так что в период Реформации Лондон активно «менял свое лицо» — одно сносили, другое строили, и так было повсюду. Изменялся не только облик районов, но и их значение — квартал, считавшийся престижным из-за находившегося в нем богатого монастыря, мог лишиться всего своего блеска, если на бывшей монастырской территории устраивались склады или мастерские. Или наоборот — захудалый монастырь мог превратиться в резиденцию влиятельного вельможи, озарявшего своим сиянием все вокруг.

Путешественники, посещавшие Лондон в сороковых-пятидесятых годах XVI века, упоминают и о «множестве развалин», и о «большом строительстве». Впечатление зависит от характера —