именем Джона Мортимера, торжественно провозгласил себя «лордом Лондона», коснувшись при этом мечом Лондонского камня, магического оберега английской столицы. Согласно древнему преданию, этот камень, оставшийся от римлян, обеспечивал благополучие города. Если бы с камнем что-то случилось, то Темза вышла бы из берегов и затопила Лондон (спите спокойно, с камнем все в порядке, сейчас он находится в стене одного из зданий на Кэннон-стрит и защищен крепкой решеткой).

Лондон. Кеннон-стрит. Входит Джек Кэд со своими приверженцами. Он ударяет жезлом о лондонский камень.

КЭД. Теперь Мортимер — хозяин этого города. И здесь, сидя на лондонском камне, я повелеваю и приказываю, чтоб в первый год нашего царствования на счет города из всех городских фонтанов било одно только красное вино. И отныне будет изменником тот, кто назовет меня иначе, как лордом Мортимером.

Вбегает солдат.

СОЛДАТ. Джек Кэд! Джек Кэд!

КЭД. Пристукнуть его.

Солдата убивают[117].

Старая история повторилась заново — убийства знати и богачей, грабежи, пожары. Сбежавший король предоставил лондонцев самим себе, и бороться с повстанцами пришлось городскому ополчению, которое после трехдневных боев смогло вытеснить повстанцев за мост, в Саутворк. Дальше в ход пошла дипломатия. Король даровал помилование всем, принимавшим участие в восстании, и через своих представителей — архиепископа Йоркского Джона Кемпа и епископа Винчестерского Уильяма Уэйнфлита — пообещал выполнить требования повстанцев, большая часть которых после этого разошлась по домам, а те, что остались при Кэде, ушли из Саутворка в провинцию, где занялись грабежами. 12 июля Кэд был ранен в бою с лоялистами, захвачен в плен и отправлен в Лондон, до которого он не доехал, поскольку ранение оказалось смертельным. Однако смерть не избавила Кэда от четвертования с последующим выставлением его головы на мосту.

Австралиец Филип Линдсей, специализировавшийся на средневековой английской истории, написал в 1934 году роман «Лондонский мост рушится», в котором рассказывается о восстании Джека Кэда[118].

Уильям Кекстон — английский первопечатник

Свою карьеру Уильям Кекстон начинал в учениках у богатого лондонского торговца шерстью Роберта Ладжа. Затем он завел собственное дело во фландрском Брюгге, где возглавил гильдию английских купцов. Судя по всему, торговля шерстью (а также оловом) приносила ему хороший доход, но Кекстон был из тех людей, чей разум открыт новому. Во время пребывания в Кёльне по торговым делам в 1472 году он изучил печатное дело и приобрел печатный станок, который привез в Англию в 1476 году, когда состоял в секретарях-переписчиках у герцогини Маргариты Бургундской, дочери герцога Йоркского Ричарда Плантагенета и сестры английских королей Эдуарда IV и Ричарда III[119]. Станок был установлен в Вестминстерской богадельне.

Первой печатной английской книгой стало «Собрание повествований о Трое» Рауля Лефевра, переведенное Кекстоном с французского языка. В предисловии к «Собранию» Кекстон пришет: «Переписывая одно и то же, мое перо исписалось, моя рука устала и ослабла, а мои глаза, долго смотревшие на белую бумагу, потускнели, и мое мужество стало не столь склонным к переписыванию, как было прежде… но я обещал разным джентльменам и моим друзьям предоставить им как можно скорее названную книгу, отпечатанную таким образом, который вы можете лицезреть, — она не написана пером и чернилами, как другие книги, которые каждый может получать только один раз, но все ее экземпляры были начаты и окончены в один и тот же день».

Новое дело Кекстон затеял не из высоких просветительских целей, а ради заработка (как сказал король Яков I[120] о торговце Бейтсе, отказавшемся платить увеличенную пошлину на ввоз пряностей, «купец всегда остается купцом»). В основном он печатал то, что в наше время назвали бы «популярной литературой», — религиозные брошюры, забавные рассказы и т. п., но в 1482 году он опубликовал «Всемирную хронику» монаха-бенедиктинца Ранульфа Хигдена, продолженную им самим до 1461 года. Всего же Кекстон выпустил более сотни книг, большинство которых были переведены или адаптированы к современным требованиям английского языка им самим, так что его вклад в лингвистику сопоставим с основанием печатного дела в Англии.

Дэниел Маклис. Уильям Кекстон показывает свой печатный станок в Вестминстере королю Эдуарду IV. 1851

Поэтому можно сказать, что Лондон не только столица Англии и Великобритании, но и столица английского книгопечатания.

Английская потница

В августе 1485 года Генрих Тюдор, граф Ричмонд, живший с 1475 в Бретани, высадился с войском в Уэльсе, разгромил в битве при Босворте Ричарда III и стал королем Генрихом VII, первым из дома Тюдоров. Так закончилась война Алой и Белой розы… На английской земле воцарился долгожданный мир.

Но, как известно, хорошее пиво всегда горчит[121]. Начало правления новой династии сопровождалось вспышкой загадочной болезни, известной под названием «английской потницы» или «потливой лихорадки». Эта болезнь и обстоятельства смерти Эдвина Друда являются величайшими загадками английской истории[122].

«Вот вам условия задачи, Уотсон, — сказал бы великий детектив Шерлок Холмс. — Высокая летальность, горячка, обильная потливость, ломота во всем теле и невероятная сонливость, являющаяся предвестницей вечного сна. Ваш диагноз?».

Диагноз неизвестен. Современная медицина могла бы его поставить, будь в ее распоряжении больше конкретики. Но даже самое подробное описание, приведенное Фрэнсисом Бэконом[123] в «Истории правления Генриха VII», не дает нужных сведений: «Это была чума, но, по всей видимости, не разносимая по телу кровью или соками, ибо заболевание не сопровождалось карбункулами, багровыми или синеватыми пятнами и тому подобными проявлениями заражения всего тела; все сводилось к тому, что тлетворные испарения достигали сердца и поражали жизненные центры, а это побуждало природу к усилиям, направленным на то, чтобы вывести эти испарения путем усиленного выделения пота. Опыт показывал, что тяжесть этой болезни связана скорее с внезапностью поражения, чем с неподатливостью лечению, если последнее было своевременным. Ибо, если пациента содержали при постоянной температуре, следя за тем, чтобы и одежда, и очаг, и питье были умеренно теплыми, и поддерживая его сердечными средствами, так чтобы ни побуждать природу теплом к излишней работе, ни подавлять ее холодом, то он обычно выздоравливал. Но бесчисленное множество людей умерло от нее внезапно, прежде чем были найдены способы лечения и ухода. Эту болезнь считали не заразной, а вызываемой вредными примесями в составе воздуха, действие которых усиливалось за счет сезонной предрасположенности; о том же говорило и ее быстрое прекращение»[124].

Неизвестный художник. Портрет Артура, принца Уэльского, который, возможно, умер от потницы в 1502 году в возрасте пятнадцати лет

Генетические методы исследования могли бы раскрыть тайну английской потницы, но, к сожалению, генетикам тоже не хватает материала.

Последняя вспышка этого загадочного заболевания случилась