– Ешь свое любимое постное, – очистив колбасу, Рен откусил самый краешек. Попробовав добычу, он довольно промычал и продолжил делиться впечатлениями от маленькой вылазки. – Настали для тебя счастливые времена.

– Король объявил о моем помиловании? – от радости я чуть не уронила ложку на чистейший ковер.

– О, если бы, – театрально закатил глаза парень. – Пока вот только новый архиепископ, черт его дери, выдумал всеобщий строгий пост. Дескать, все жители страны должны поститься и молиться о том, чтобы боги помогли выбрать лучшую будущую королеву. Этот идиот приказал ввести налог на греховную снедь. Ну что ж, можешь быть ему благодарна, ведь теперь вся скоромная пища продается втридорога. На рыбу цены выросли в три раза, а на мясо больше чем в пять раз. Я с трудом раздобыл эту крошечную колбаску, еле уговорил продать даже по сумасшедшей цене. Масло тоже стоит дороже чем обычно. Зато вон овсом хоть объедайся, словно конь в деннике.

– Рен, ты такой смешной сейчас, – мои чуть обожженные горячей кашей губы расплылись в беззаботной улыбке. – Душу готов продать за кусочек вяленой колбасы.

– Душу, может быть, и не готов, – отмахнулся парень от моих обвинений. – А целый медный псарий выложил.

– Поверь, моя овсянка ничем не хуже твоей колбасы. Смотри, в нее положили сухофрукты. М-м-м, вкуснятина.

– Монаху или какому-нибудь канцелярскому писарю и овсянка сгодится. А мужчина-воин должен, как в древнейшие времена, питаться мясом. Для бодрости духа и пополнения сил.

– Значит, готовься расчехлить кошелек. До конца отбора невест и представления народу будущей королевы еще много времени.

– Хорошо сейчас тем, кто владеет подворьем, – позавидовал Рен. – Вот наживутся на таких страдальцах – любителей мяса, как я…

– Если у них скот не пожрут вирналы, – я перебила его с необычной для себя резкостью, не дав продолжить фразу.

– И то верно, – удивленно кашлянул Рен и перестал вгрызаться в наполовину съеденную колбаску. – Редкий случай, когда ты говоришь правильные и приземленные слова, не витаешь в облаках.

– Не хочется думать о плохом, – мне сразу взгрустнулось, и я неуютно поежилась, – но размышления сами напрашиваются… Лезут в голову очень страшные мысли, от которых мурашки бегут по спине. Понимаешь, Рен, может статься, для всего мира скоро наступит сплошной пост без мяса. И это в лучшем случае… Если вообще останется кому соблюдать посты.

Зачерпнула ложкой овсянки, но не поднесла ко рту, а стала задумчиво смотреть, как сероватая вязкая капля медленно сползает через край.

– В том и дело, Ирис, – подметил Рен и щелкнул пальцами, не давая мне повесить нос. – Мы с тобой в последнее время только и думаем о судьбе родного королевства и всего мира. Тебе вот страшно, да и мне не сказать, что приятно представлять себе нашествие иномирных выродков. Только начинаю задумываться, а что мы можем им противопоставить, удастся ли нам их остановить, и начинает болеть сердце. Потому что я пока не вижу легкой победы. Да и, честно говоря, тяжелой победы – тоже. Алиндору нужно больше воинов и новое экспериментальное оружие. Именно над этими вопросами должны ломать головы власть имущие, а не заниматься всякой ерундой! О чем они вообще думают, когда мир катится в бездну! Словно у них в головах вместо мозгов такая же постная каша, как у тебя в тарелке!

– Что же случилось? Где-то лягушки на горе запели соловьями? С чего вдруг ярый защитник властей превратился в критика? – подколола я.

– Да, я привык служить королю и без сомнений выполнять приказы, – не стал отпираться темный рыцарь. – Но это не значит, что я дурачок, неспособный самостоятельно думать! Да, я могу оценить ситуацию со всех сторон и увидеть перспективы – обнадеживающие, допустимые или отвратительные! Нет, я не святой пророк, наверное, поэтому могу предсказать только третий вариант.

– Но не может быть все так плохо. Нам нужно найти выход. Понять, как победить врагов. Давай же, Рен, говори. Скажи мне, до чего ты додумался своей умной головой, которая тебе помогала находить шпионов и всяких злодеев. Не верю, что у тебя нет запасного плана.

– В том и проблема, Ирис, что план у нас пока единственный на двоих. Признаю, что я ничего не понимаю в задумке короля, если она у него вообще имеется. Не нахожу ни капли здравого смысла в затеях наших красиво говорящих деятелей. Нам сейчас нужно всей страной…, нет, даже всем миром, готовиться к решающей битве человечества с ненасытной крылатой ордой. А что делается у нас? Вводятся дурацкие налоги на грехи. Объявляются идиотские отборы доярок в королевы и лесорубов в дворцовую стражу. Куда это годится? Зачем? Почему? Для чего? Может, ты, как святая провидица, мне объяснишь, дурню грешному?

– Рен, а знаешь, я не против доярки на троне, – я улыбнулась, вообразив такую картину. – Подумай, а ведь у нее точно есть талант. Не так-то просто найти подход к каждой из коров на огромной ферме. Может, она и с разными людьми легко поладит, и страной научится управлять.

– Что за чушь! – отмахнулся парень. – Фу! Кажется, я кого-то перехвалил.

– Нет уж, послушай, Рен, – я вошла в азарт, и настроение перестало быть уныло-мрачным. – А чем плох дровосек в королевской страже? Дай ему в руки секиру вместо привычного топора, подучи немного – и готов новый воин с уверенной твердой рукой. Сильный и закаленный в труде.

– Тут я сдаюсь. Может, ты и права… совсем немного, – увильнул Рен и снова занялся драгоценной колбасой.

– А с налогом на скоромную пищу действительно все очень странно, – задумчиво протянула я, переливая кашу из ложки в тарелку. – Невинно убиенный архиепископ Паумелл, да упокоится его праведная душа с миром, всегда говорил, что пост – личный выбор человека. К нему нельзя принуждать. Каждый должен для себя решить, готов ли он к посту по своему образу жизни и здоровью.

– Наконец и ты заметила странности, – торжествующе произнес Рен и заботливо налил мне в стоящую на столике чашку немного морса из кувшина. – Ешь, давай, пока не остыло.

– Да, надо мне доесть овсянку, – я приступила к уничтожению каши, не переставая размышлять над нестыковками.

– Варится у меня вот здесь, – управившись с колбасой, Рен постучал пальцем по виску, – одно необычное предположение. Оно единственное мне показалось разумным среди целой кучи остальных. “Постный” налог придуман для нужд армии как тайный сбор. Дровосеков и пахарей набирают на войну. Но невесты… Если молодых бездетных женщин тоже вооружат, как принято при любой заварушке на жарком Зежокском континенте, тогда появляется смысл.

– А я считаю, о таком надо говорить людям прямо. Иначе получается обман, –