свечение, которое я видела, было похоже на тление затухающей лучинки в очаге. Но все же звезда Райсы не потемнела как те, что обозначали павших воинов.

– Она стала так мерцать с того дня, когда сестра Рена пропала, – объяснил глава ордена. – Мы тоже надеялись, что Райса жива. Созвали совет высших магистров, но никто из них не смог ее увидеть в мире живых. Как, впрочем, никто не смог вызвать ее дух из царства мертвых. Это дает Рену надежду на то, что однажды он сможет найти сестру.

– Но моя надежда тает с каждым днем, – вздохнул Рен. Подойдя ближе, он погладил еле мерцающую звезду сестры. – Райса не приходит ко мне даже во сне. И мать, когда снится, не говорит о ней ни слова. Она вообще все чаще молчит. Просто смотрит на меня такими печальными глазами, что я просыпаюсь с тяжелым сердцем. Вопросы в моей жизни множатся, а ответы на них не спешат появляться.

– А не мог злой колдун обратить ее в нежить? – я рискнула это сказать вопреки боязни обидеть Рена. – Тогда было бы понятно, почему ее звезда и ни жива, и ни мертва. Она тлеет. Не гаснет и не горит в полную силу.

– Избранные не могут стать нежитью, – строго возразил магистр Орнилл. – Мы все неподвластны черной магии.

– Вирналы похищают людей, – напомнила я всем известную истину. – Они их пожирают, приносят в жертву своим темным покровителям. Может, некоторых держат их в рабстве или делают с пленными что-то еще… проводят ужасные опыты.

– Звезды похищенных гаснут, – магистр Орнилл прекратил смотреть на стену и повернулся к нам с Реном. – И Райса пропала задолго до нашествия тварей из другого мира.

– Мы обыскали всю рощу, где она любила гулять и собирать ягоды, а потом и все окрестности, но не нашли следов, – Рен поднял на меня полный боли взгляд, хмурясь сильнее обычного.

– Нельзя терять надежду, – я улыбнулась ему, желая хоть немного утешить. – Пока звезда Райсы не угасла, мы должны верить в лучшее. Рано оплакивать пропавшую девушку.

Мне очень хотелось сообщить ему приятную весть о том, что сестра жива, но, к своему огромному сожалению, я ничего не увидела и не почувствовала духовным чутьем. Вернулась к стене, потрогала звезду Райсы, и пальцы ощутили только влажный холодок подземелья.

В маленький звездный зал вошли двое. Первым перед нами предстал угрюмый широкоплечий и плотный кузнец с густыми волосами и бородой цвета “перец с солью”. Я запомнила из старинной книги, что так обозначался цвет шерсти собак заморской породы. У кузнеца он получился из-за сочетания черных и седых волос.

Рядом с этим внушительного вида мужчиной в рабочей грязной одежде и фартуке, на котором были выжжены маленькие дырочки, встала высокая женщина. Лицо у нее было широкое, в темных веснушках и с заметными тонкими шрамами. Из косы выбивались каштановые кудри. Мускулатуре мог позавидовать иной мужчина. Вместо платья или блузы с юбкой на ней была серая льняная туника с коротким рукавом и широкие коричневые штаны, заправленные в короткие солдатские сапоги на шнуровке.

– Наш повелитель стали и огня Шеринед и его жена Алора, – представил магистр Орнилл. – Она у нас главная по боевым занятиям с новичками. И тебе, Ирисия, завтра преподаст первые уроки.

– Научишься шустрее управляться с кинжалом, а там, гляди, и до меча дорастешь, – Рен игриво толкнул меня в бок.

Я подумала, что Деган – сын этой пары. Если так, то он больше похож на мать. А еще в моей голове билась робкая мысль о том, что недолго я продержусь в первом учебном бою с опытной воительницей – едва ли выстою пару мгновений.

– Прикинь своим орлиным взглядом, на сколько ядовитых для врага клинков хватит угодившего в наши руки произведения искусства, – магистр Орнилл передал кузнецу черный тюльпан.

– О-о, – с восторгом воскликнул Шеринед, выпятив обветренную нижнюю губу, так что ее стало видно из курчавых зарослей усов и бороды. – Сдается мне, мессир Орнилл, мы сможем вооружить целую роту солдат. Человек сто или даже сто пятьдесят. Не будем расточительно расходовать ноизил – сделаем тонкую прослойку сплава на остриях мечей и кинжалов. Главная ведь цель – зацепить им плоть врага. При умеренном расходе и на двести воинов хватит.

– Об этом, Рен, ты будешь рассказывать на встрече с принцем. Не забудь все как следует объяснить его высочеству, – глава ордена шутливо погрозил пальцем молодому рыцарю. – Тебе был передан тюльпан. А значит, ты и принесешь его в королевский дворец.

– Магистр Орнилл, а вы знакомы с великим инквизитором? – спросила я.

– Еще как знаком! – усмехнулся глава ордена, гордо вскинув голову.

– Может, с ним поговорите обо мне. Я ведь никого не убивала… Из невинных… Вирнал был злодей и не человек.

В сердце кольнула надежда на то, что один мессир сумеет убедить другого в моей невиновности.

– Не выйдет у нас толковой беседы, – огорчил меня магистр Орнилл. – В юности, когда мы с Григиром учились в военной академии, вышел такой случай. Поссорились мы в пух и прах. Всерьез бились на дуэли. Фехтовали на шпагах. А все из-за одной легкомысленной княжны. Хороша была, заноза! Я тогда его ранил в плечо. Победил, значит, по всем правилам. Так этот упрямый остолоп до сих пор на меня дуется. Говорить со мной не хочет и слушать меня не желает. Так-то Григир славный воин. Знаю его как человека чести. Неведомо мне, кто и что ему про тебя наушничал, навел гнусную клевету. Да только что бы я ни говорил, Григир все равно мне не поверит. Вот в чем проблема.

– А кого из вас выбрала княжна? – меня обуяло любопытство.

– Да в том и забава судьбы, что никого из нас, – рассмеялся магистр Орнилл. – Жадности поддалась, за чужим богатством погналась. Выскочила замуж за гнусного старикашку. Думала, наследством завладеть. А тот все завещал сыновьям да племянницам. Вернулась она спустя пятнадцать лет ни с чем в разоренное родное поместье. Молодость почем зря сгубила. Старик живучий оказался, к тому же сильный маг, такого ни одна отрава не возьмет.

Глава ордена забрал черный тюльпан у Шеринеда, который тот отдал с заметной неохотой, провожая алчным взглядом. Кузнецу не терпелось пустить его в дело, на переплавку для изготовления смертельных для врага клинков.

– Готовься, собирайся с духом, юная избранная, – ко мне подошла Алора. – Завтра тебя ждет непростой день.

Широкая приветливая улыбка не вязалась с ее грозным обликом. Глядя в зеленые глаза этой женщины, можно было принять ее за мягкосердечную гостеприимную хуторянку. Но боевые шрамы на