Шрифт:
Закладка:
– Ваше высочество Лерней, ваш преданный слуга преклоняет колено в знак глубочайшего почтения, – пересилив себя, я опустился на пол перед нижней ступенью престола.
– Мне доложили о вашем визите, сир Рендир, – принц встал, отмахнувшись от прилипчивых красоток. – Сообщили, что вы явились во дворец не с пустыми руками. Привезли ценный и очень интересный дар. Прошу, покажите.
– Графиня Карнилла Лиреколь передала мне этот искусственный цветок перед смертью. На ее светлость было совершено дерзкое нападение, – поднявшись с колена, я вынул из-за пазухи творение неизвестного талантливого мастера. Вытянув руку, поднял как можно выше, представляя взору принца. – Леди Карнилла погибла вместе со своим супругом. Она сказала, что черный тюльпан должен принадлежать наследнику престола.
О цветении тюльпана в руках принца я не обмолвился. От закручивающихся тугой спиралью нервов у меня вылетели из головы точные слова графини. Да и язык попросту не повернулся повторить ее фразу.
Принц взял с подлокотника трона плотные черные перчатки, надел их, и только после этого взял из моей руки драгоценный цветок. Он словно боялся покушения. Как будто подозревал, что тюльпан может быть смочен редким неуловимым ядом, что мгновенно впитывается под кожу.
– Достойное украшение моего цветника, – принц повертел дар графини в тусклом, рассеянно-туманном луче света, пробивающемся сквозь высокое и узкое витражное окно, и окинул ироничным взглядом заскучавших без его внимания красоток.
– Черный тюльпан выкован из ноизила, – сказал я то, о чем Лерней и сам должен был знать.
– Да, мне доложили, – принц подтвердил мои мысли. – Я прекрасно помню о некоторых весьма интересных свойствах этого драгоценного металла. Лично давал добро на разработку трех новых месторождений ноизиловой руды.
– Рад, что вы понимаете, насколько важна для народа каждая крупица ноизила, – уже произнеся эти слова, я понял, что прозвучали они слишком дерзко и в противовес устоявшимся правилам придворного этикета.
Ничего не мог с собой поделать, и так сдерживался из последних сил. Не такому владыке я готов был служить верой и правдой… Вовсе нет.
– Не держите меня за дурака, сир рыцарь, – Лерней воспринял мой приглушенный укор как глубокое оскорбление. – Понимаю, в стране блуждают всякие нелицеприятные сплетни. То, что я признанный бастард, очень взбудоражило и без того неуемную народную фантазию. Но, уверяю вас, я не выполз из грязной лужи в подворотне, в детские годы не хлебал прокисшие щи из дырявого ботинка. Я воспитывался в благородной семье, получил великолепное образование и имею воинский опыт.
– Ваше высочество, я ни на миг не посмел усомниться в вашем здравомыслии, как и в достойном происхождении, – извиняющимся тоном заверил я.
– Однако, сир Рендир, вы позволяете себе говорить со мной в недопустимом тоне, как с равным, – отметил принц, опустив железный цветок на уровень моих глаз. – А на это удивительно прекрасное изделие вы и вовсе уставились с дикой алчностью. По глазам видно, как вам не терпится забрать себе цветок, чтобы отдать на переплавку для ковки мечей. И не мечтайте, сир Рендир. Я не отдам вам то, что по праву принадлежит королевской династии. Черный тюльпан станет истинной жемчужиной моей коллекции драгоценных диковин. Займет достойное место в дворцовой галерее.
“Бывают времена, когда простой меч ценится дороже россыпи алмазов. Мы с вами живем в такие дни”, – хотелось сказать мне, но предпочел молчание.
– Разрешите откланяться, ваше высочество, – я отступил с поклоном.
– Можете быть свободны, – Лерней смерил меня пренебрежительным взглядом, перестав любоваться железным цветком.
Иностранные красотки разразились томными вздохами, окружив его, и принялись ласкать оголенные шею, грудь и живот. Для каждой из них принц был лакомым кусочком. Девицы видели в нем неотразимого красавца с идеальным лицом и фигурой, к которому в придачу шла власть над огромной страной. А кого видел я? Того, кто был способен привести королевство Алиндор к полному краху. Лерней даже в мирные времена мог разрушить все то, что кропотливо собирал и оберегал за годы правления его отец. А что уж говорить про грядущую войну миров…
Но с кем спорить? Кому доказывать собственную правоту? Кронпринц ведет себя как избалованный подросток. Он старше меня, ему двадцать пять лет, но у него я не заметил рассуждений и поступков зрелого мужчины. Понял, что Лерней – не тот человек, с которым я мог бы поделиться своей главной тайной: рассказать, что стал защитником без вины обвиняемой и жестоко преследуемой святой девы. Я заподозрил, что таковым признанием могу лишь сильнее навредить Ирис, поставить ее жизнь под угрозу. Принц может не понять и не поверить. Жаль, что тяжкий недуг поразил его венценосного отца.
С королем Ливеральдом я смог бы говорить честнее, тот не брезговал вступить в дискуссии с низшими по рангу. Мне оставалось лишь надеяться на его скорейшее выздоровление. Но в голове, вторя пульсирующей на виске жилке, билась тревожная мысль. А что ждет страну, если король скончается в ближайшие дни? Вся полнота власти перейдет к его сыну, который и думать не желает о благополучии народа и защите родных земель от иномирных захватчиков.
При посвящении в рыцари я принес нерушимую клятву верой и правдой служить короне: кто бы ни носил ее на голове – король или королева. Я должен был покорно выполнять приказы, не задумываясь о том, насколько они правильны по нормам морали.
Выходя из роскошного дворца, я впервые в жизни почувствовал себя не преданным слугой короны, а скорее, одним из тех, кого привык считать врагами, подлежащими истреблению. Мятежником, примеряющим в уме план свержения будущего монарха.
Король Лерней погубит страну и народ. Вот только мало кто мог это понять. Проезжая верхом на Тюльпане по запруженной людьми улице, я слышал одни и те же разговоры о том, как хорош, красив и умен кронпринц и как повезло стране с будущим правителем. Жаль, они его не видели, как я, в тронном зале с почти голыми девицами, и не имели чести с ним общаться. Женщины, так вообще, едва заслышав его имя, краснели и бледнели, чуть в обморок не падали. Столь пылкой народной любви, я бы даже сказал, неистовой страсти, не удостоился его победоносный отец, который привел страну к небывалому процветанию. Не грози нам новое, еще более страшное, чем первое, нашествие вирналов, я бы мог отпустить заботу о будущем Алиндора на все четыре стороны, как не поддающегося укрощению дикого коня. Пусть бы блуждал молодой король по темным коридорам бытия, путаясь в расставленных сетях интриг высшей аристократии.
Но кто
