В четверг, около двенадцати часов дня Роман подъехал на своей машине к воротам особняка и заехал во двор на площадку перед главным входом. Здесь уже стоял большой белоснежный трехсот сильный «Lexus GX» Сони и ярко-розовый открытый родстер «BMW Z4» Софии. Шеф-повар Фёдор и работница по дому помогали Саше и Софии выносить вещи из дома и грузить их в машины. Дядюшка Освальд со своей женой Розой и сыном Клаусом находились в гостиной с хозяйкой дома. Райнгольд прошёл в гостиную и, поздоровавшись со всеми присутствующими, сообщил Соне, что хотел бы переговорить с Олберихом Леопольдовичем. Соня позвала с улицы дочь и попросила её проводить Романа Генриховича наверх к дедушке.

Старик Мориц принял их как всегда в кровати, в комнате был привычный полумрак. Девушка объяснила дедушке план сыщика.

— К вашему сведению, про золото мне ничего не известно, — объявил Олберих Мориц, обращаясь видимо к Роману, которому предложил сесть в кресло, стоящее у стола напротив кровати. А внучка подошла к дедушке и села на край его большой кровати, обняв с любовью большую руку Олбериха Леопольдовича своими руками. — Я привык зарабатывать деньги своим умом и никогда не гонялся за призрачной удачей. У молодых сейчас всё по-другому, хотят всё и сразу. Так что, вы желаете сделать из меня старика наживку? — усмехнулся Олберих. — И вы думаете, что кто-то позарится на мои старые косточки?

— Ну, почему же старые дедушка, — улыбнулась София. — Ты по-моему немного хитришь. Улёгся тут на кровати, получаешь все удовольствия жизни. И наслаждаешься тем, что тебя все любят и жалеют, а сам ещё хоть куда…

— Вот ты, внучка, всё видишь, — усмехнулся на шутку девушки Мориц. — С тобой и притвориться больным уже совершенно невозможно. Так как мы будем с вами воевать, Роман Генрихович? У вас есть план? — обратился он к детективу.

— Олберих Леопольдович, я думаю, мы с вами обязательно справимся. Тем более нас будут страховать и при приближении к дому каких-то подозрительных лиц, абонентов телефонов числом более двух, мне сразу поступит предупреждение на телефон, — сообщил Райнгольд Морицу. — А кто заранее предупреждён, тот вооружён. Я также уверен, что больше двух-трёх человек с той стороны в операции участвовать не будут, чтобы не поднимать лишнего шума. Я так полагаю, в их планы совершенно не входит попадать в поле зрения правоохранительных органов.

— А бандиты же наверняка будут с оружием, если пойдут на такое дело. У вас-то оружие есть? — поинтересовался у Романа старик Мориц.

Сыщик достал из носимой сумки пистолет и, вынув из него магазин и передёрнув затвор, сделал контрольный спуск в пол и передал через Софию оружие в руки Морица, для ознакомления. Пистолет оказался воронёной девяносто второй «Beretta», девяти миллиметрового калибра, зарекомендовавший себя как один из самых надёжных образцов средств ближнего боя в армии США с 1982 года. Олберих Мориц с видимым удовольствием подержал пистолет в руке, ощутив его прекрасную сбалансированность и то, как удобно ложится в руку рифлёная рукоятка. Старик снял оружие с предохранителя, взвёл курок и прицелившись в картину напротив, видимо в глаз какому-то из своих предков, быстро, но плавно выжал спусковой крючок. Сброшенный пружиной с боевого взвода курок с металлическим стуком ударил по бойку. Рука старика держала оружие на удивление твердо и мушка даже не дёрнулась, это говорило о присутствии у него значительного навыка владения оружием и хорошей физической форме.

— Я вижу, вы умеете обращаться с оружием, — с нескрываемым восхищением похвалил Морица Роман.

— Скорее всего это наследственное. Мы же немцы, в пятом поколении вояки, — пошутил старик Мориц.

— Ну, тогда вместе мы вполне боеспособная единица, — подытожил Роман, — с чем разрешите мне откланяться. Я провожу вашу невестку с детьми и родственниками и вернусь к вам вечером, может быть даже на пару дней. Как вы понимаете, у нас ещё будет время для разговоров.

— Ну что же, приму вас с удовольствием. Соскучился по вдумчивому и внимательному слушателю, — ответил ему Мориц. — София пока задержится у меня. С вашего разрешения мы немного посплетничаем.

Райнгольд откланялся и спустился в гостиную к Соне и её немецким родственникам.

— Дорогой Роман Генрихович, — приветствовал его дядюшка Освальд, — как я рад лично с вами познакомиться. Вы представляете, я знавал вашего дедушку, Рудольфа Райнгольда. Когда мой отец брал меня подростком с собой в Мюнхен, мы бывали у него в гостях, в магазине модной одежды. А вы думаете Соня, откуда у Романа Генриховича такой стиль? Уверяю вас, это врождённое.

Соня и её гости сидели за столом в гостиной и пили чай. В отсутствие Юстаса им прислуживал шеф-повар Фёдор. Роман тоже присоединился по приглашению Сони к чаепитию и с удовольствием попробовал цветочный чай, привезённый из Германии тётушкой Розой.

— У вашего дедушки, Роман, имелась своя мануфактура, — с видимым удовольствием предался воспоминаниям дядюшка Освальд. — Он отличался огромной энергией и работоспособностью и производил на своей фабрике прекрасные шерстяные ткани, а также держал на первом этаже своего дома в Мюнхене магазин и швейную мастерскую, где почитали за честь одеваться лучшие люди города. А бабушка ваша, которую звали Вилда, слыла отменной домохозяйкой и занималась семьёй и домом. Помню каким сочным мясным штруделем она нас потчевала. У вашего отца Генриха, имелась ещё сестра, но в двенадцать лет девочка заболела пневмонией и быстро угасла. Вы, Роман, очень похожи на своего деда, как я его помню. Кстати, его дом в Мюнхене сохранился и вы при желании могли бы его посетить и узнать по бумагам магистрата всю историю вашей семьи, и даже возможно предъявить свои права на наследство. Ставлю в известность, что всегда готовы вас принять, дорогой Роман Генрихович. Мой отец двоюродный брат вашего дедушки Рудольфа и мы с вами считаемся троюродными братьями.

Собравшиеся ещё немного посидели вместе за столом какое-то время, слушая рассказы дядюшки Освальда и тётушки Розы о их жизни в Германии и впечатлениях от Феодосии и Крыма. Немцы конечно считали, что Россия не имела законных оснований в трудную дни для Украины аннексировать Крым, но относились с пониманием к тому, что их родственникам приходится принять данные события как свершившийся факт. И теперь увидев ситуацию своими глазами гости старались найти и что-то положительное в случившемся. Хотя немецкие гости и утверждали, что Европа и Америка ввели свои санкции надолго, но они трезво отдавали себе отчёт в том, что выживать теперь семье их крымских