кровати слетело большое полотенце, упало мужу на лицо. Когда я пришла, он почти задохнулся. Вот тогда я согласилась помогать Базилю. Но сейчас дела идут на лад, мне предложили хорошую работу на дому. Завтра предупрежу хозяина, что увольняюсь.

– Ты словно прочитала мои мысли, – смутилась я.

– Это было легко, – тихо рассмеялась Тимофеева, – они у тебя на лбу ярким светом горят. Короче, вот диск. Записала разговор, который вели здесь Базиль и Гарик. Если правильно поняла, ты ищешь последнего. Вероятно, эта беседа тебе поможет.

Я взяла протянутую мне упаковку.

– Спасибо.

Софья прищурилась.

– Как думаешь, почему не прошу тебя хранить в тайне получение этой информации?

Я пожала плечами.

– Наверное, ты понимаешь, что дальше нашего офиса она не вытечет.

– Верно, – согласилась Тимофеева. – Плохо тебя знаю, но уверена в твоей порядочности. Чего нельзя сказать обо мне – помогаю негодяям…

– У тебя просто нет выхода, – решила я приободрить Софью.

– Некоторые люди скорее умрут, чем согласятся на подобную работу, – тихо произнесла Тимофеева.

– А некоторые люди спокойно сдают в социальный интернат мать, отца, бабушку, супруга и ребенка, не хотят за больными ухаживать, – заметила я. – Ты из другой стаи.

– Жильцы дома меня ненавидят, – вздохнула Тимофеева.

– На свете немало людей, которые терпеть не могут Виолу Тараканову и на дух не выносят писательницу Арину Виолову, – улыбнулась я. – Это их право. Всем нравиться невозможно, главное, что есть те, кто любит меня, а я люблю их. Давай радоваться хорошим событиям и не зацикливаться на плохих. Что тебе сказали врачи, когда Алексей оказался в больнице?

– «Ваш муж больше никогда даже пальцем не пошевелит, – процитировала докторов Софья. – Лучше отправьте его в специнтернат. Какие ваши годы, найдете другого спутника жизни».

– И что сейчас с Алешей?

– Он встает! – воскликнула Соня. – И способен уже фразы короткие произносить. Недавно сказал: «Люблю тебя».

– У тебя был выбор поверить докторам, сдать супруга в заведение, где за ним особо ухаживать не будут, забыть о нем, искать свое счастье. Но ты поступила иначе.

– Врачи не боги, – усмехнулась Софья, – могут ошибаться. Если они говорят, что ноги ходить не начнут, то не надо им верить. Этот доктор не способен выходить человека – значит, ищи другого специалиста, пробуй все, даже то, что кажется глупостью. Тогда, вероятно, добьешься успеха. Если же ничего не получится, ты все равно сделал все для того, чтобы помочь тому, кого любишь… Леша поставил перед собой задачу самостоятельно до туалета дойти. У него получится.

Глава тридцатая

– Ну, послушаем! – воскликнул Андрей.

– Надеюсь, получим нужную информацию, – пробормотала я.

– Привет, – произнес баритон.

– Угу, – ответил визгливый тенор.

– Твоя мать бегает везде, ищет свое сокровище.

– Это Базиль, – прошептала я, – узнала его. Сидит в чате «Гений». Мы с Иваном случайно столкнулись с ним и Анжеликой на выставке современного искусства. Но тогда не знали, что ее спутник – именно он.

– А его собеседника узнаете? – почему-то тоже едва слышно осведомился Бузин.

– Нет, – ответила я. – Может, он его по имени назовет?

– Ну и … с ней! – вмиг рассердился тенор. – Надоела до..! Не знаю, как избавиться от нее!

– Она твоя мать, – заметил Базиль, – на свет тебя родила.

– И что? Я просил об этом? – разозлился его собеседник.

– Родителей уважать следует, – сменил тон Василий. – Тебе повезло, ты рос в семье с папой и мамой. А меня воспитывала бабушка, у нее задача была дожить до моих восемнадцати лет, чтобы меня после ее смерти в детдом не запихнули. А у тебя, Гарик, вон мамаша какая заботливая.

– Гарик! – обрадовался Андрей.

– Да ты не … …! Не знаешь о моих родителях, е-мое! – вскипел Гарик. – Да в любом, даже самом жутком интернате, лучше, уж поверь! Отец пил, мать вечно орала!

Из парня полился рассказ, мы с Андреем молча слушали его.

Гарику исполнилось десять лет, когда отец и мать в очередной раз переехали в другой город. Мальчик этому событию совсем не обрадовался – родители часто меняли место жительства.

Но взрослые не испытывали особого дискомфорта. Федор Морозов работал автомехаником, для такого человека работа всегда найдется. А Елизавета выучилась на медсестру и бегала по домам, ставила уколы, еще могла сделать массаж. Нельзя сказать, что Морозовы считали последние копейки – у Гарика были игрушки, книги, конфеты, хорошая одежда. Жилищные условия у Морозовых всегда были хорошими. Елизавете удавалось быстро продать дом, где семья жила ранее, и живо купить другой в новом месте. Не было случая, чтобы Игорь жил не в своей комнате, а родители укладывались на ночь в разных спальнях. Все бы хорошо, но, проведя некоторое время в одном месте, семья перебиралась в другое. И так дело обстояло всегда, сколько мальчик себя помнил.

Пока малыш посещал детский сад, его такое положение вещей не напрягало. Но потом он подрос, стал школьником, следовательно, при очередном переезде менял гимназию. Ребенку предстояло привыкать к новому коллективу, другой учительнице, а это непросто и, конечно, сказывалось на успеваемости. Мать ругала сына за тройки, отец молчал. Федор Олегович терпеть не мог крика и слез, а Елизавета всегда вела диалог на повышенных тонах. Чуть что, по ее мнению, не так, женщина начинала орать. Гарика это не удивляло. Но чем старше становился мальчик, тем больше его раздражали скандалы.

В будние дни у Морозовых ссоры вспыхивали редко. Отец возвращался поздно, он уставал. И с понедельника по пятницу Федору было не до выяснения отношений. Ему надо было поужинать и быстро лечь спать, потому что на другой день опять вставать в пять. А мать работала сутки, потом два дня находилась дома. Лиза тогда бегала по «левым» вызовам, но подработку брала лишь в те свои свободные дни, которые попадали на период с понедельника по пятницу. Если же выходные у женщины выпадали на субботу или воскресенье, она всегда оставалась, как она говорила, «пообщаться с мужем». Общение непременно перетекало в скандал, он вспыхивал сам собой и порой доходил до драки. Кто-то в свободное время идет в театр, в музей, в кино, на концерт, в цирк… А у четы Морозовых цирковое и театральное представления и концерт сливались в единое целое, и оно всегда разыгрывалось по выходным, когда супружеская пара была дома. Гарик отлично знал, когда начнется очередное развлечение. Мать швыряла в мойку сковороду, раздавалось тихое «дзынь». Отец бурчал:

– Посуду-то не бей!

Елизавета поворачивалась к Гарику.

– Иди гулять!

Мальчик убегал в прихожую под вопль матери «..! Из-за тебя все несчастья ……!» Некоторые дети любят подслушивать беседы старших, но