– Иван перепутал имена, – сообразила я. – Это неудивительно, когда мама рассказала ему историю, он только окончил второй класс.

– Может, и так, – согласился Бузин. – А может, Фаина специально не сказала, как звали тех, из-за кого она оказалась в детдоме. Когда ей исполнилось десять лет, ее на время поместили в интернат.

– На время? – переспросила я.

Бузин кивнул.

– Да. В советские годы была возможность отдать ребенка в приют на несколько месяцев, на полгода… не знаю, на какой срок. Допустим, женщина одна воспитывает малыша. Ее отправляют в длительную командировку, например, за рубеж или в какую-то союзную республику. У матери нет ни родных, ни знакомых, которые могут взять к себе дитя. А уехать вместе с ним она не может. Или место, где женщине предстояло работать, нельзя назвать комфортным. Ну, например, стройка! Проживание в вагончике, туалет во дворе, магазинов нет, раз в две недели приезжает автолавка, детский сад отсутствует. Или предоставят квартиру, и все, вроде, хорошо, но работать предстоит в одной из среднеазиатских республик, где жара большую часть года переваливает за сорок пять градусов. Существовало множество причин, по которым малыш не мог быть с мамой. Одна наша известная актриса отдала своего сына на время в детдом, потому что находилась на пике карьеры и не состояла в браке. Женщине пришлось выбирать: карьера или материнство. Она выбрала кино. Но осуждать ее за это нельзя, у актрисы не было никого, кто бы ей помог материально. Хорошо писать про нее в интернете гадости тем, кто сидит за спиной у мужа или родителей. Прежде чем начать кого-то критиковать, походи по дорогам в его железных башмаках!

Бузин осекся.

– Простите, понесло меня… Не знаю, можно ли сейчас отдать ребенка на время в приют, но в годы детства Фаины такое практиковалось. Но девочку так домой и не забрали! Отвратительно! Лучше бы сразу отказались, тогда мог быть шанс, что ребенка возьмут хорошие люди.

Андрей постучал по клавиатуре.

– Еще удивило самоубийство Раисы. Она обожала сына и мужа.

– Поэтому и покончила с собой, – перебила его я. – Не смогла дальше жить, зная о предательстве!

– Судя по тому, что о ней рассказала соседка Лидия, Рая из породы женщин, которые всеми силами пытаются сохранить брак, – напомнил Андрей. – Она по менталитету не дезертир из рая.

– Кто? – удивилась я.

Бузин дунул на клавиатуру.

– Мама развелась со своим мужем, моим отцом, через несколько лет после моего рождения. Все вокруг – подруги, родственники – были в шоке, говорили одно и то же: «Ты с ума сошла! Живешь в раю, не работаешь, супруг подарками заваливает, малыша обожают! Опомнись!» Мама им спокойно отвечала: «Вы правы, но я дезертир из рая». А мне она незадолго до своей кончины рассказала правду, предупредила: «Андрюшенька, никогда не просила алиментов от бывшего супруга, потому что знала, что он потом может в старости потребовать от тебя денег на свое содержание. Таков закон, тебе в детстве отец посылал копейки, а теперь ты плати ему тысячи. Если же отец не помогал финансово, то и с сына спроса нет… Почему я убежала из рая?» И рассказала, как супруг с ней обращался, требовал стоять перед ним на коленях, бил, унижал. Дарил дорогие вещи, велел ходить на рынок за картошкой в норковой шубе, шипел: «Пусть все видят, как мы богаты!» Мама сумела от него удрать, а мне она всегда твердила: «Если жена начнет изменять тебе, капризничать, требовать плясать под ее барабанный бой, не надейся, что это пройдет. Не думай, что она поймет, как ты ее любишь, и перестанет смотреть на других мужиков. Оставь ей все, потом заработаешь еще. Беги из рая семейной жизни при первых признаках давления и унижения!» А жена Федора – другая. Она не дезертир из рая. Она за свой рай была готова драться.

– Похоже на то, – согласилась я.

Андрей показал на мою трубку.

– У вас телефон моргает.

Я схватила его и услышала тихий голос Софьи, женщины, которая смотрит за порядком в квартире с почасовой оплатой.

– Виола, это…

– Узнала тебя, – быстро сказала я. – Привет, Сонечка! Как муж?

– Ой, не поверишь! – воскликнула Тимофеева. – Сказал «спасибо»! Четко так, громко!

– Вот это новость! – обрадовалась я.

– Спасибо тебе за массажиста, Игорь Федорович – прямо кудесник! Волшебник! Но он с меня ни копейки не берет – неудобно, очень.

– Не волнуйся, – остановила я Софью. – Игорь православный, по воскресеньям утром всегда посещает церковь. У него благотворительная программа, он тебя в нее включил.

– Ты просила сообщить, если объявится Базиль. Приезжай! Есть что рассказать.

– Спасибо! – обрадовалась я.

Глава двадцать девятая

Я заглянула в каморку, где поместилась табуретка и крохотный стол, на котором лежали ноутбук и наушники, потом молча посмотрела на Тимофееву. Та кивнула.

– Верно понято! Некоторые люди любят поболтать в постели. Представители обоих полов уверены, что в апартаментах безопасно. Они же пустые, при желании можно открыть везде шкафы и убедиться, что никого постороннего нет. Не поверишь, до какой степени становятся откровенны многие клиенты, когда понимают, что оказались там, где, кроме них, никого нет. Языки развязываются у них до последнего предела. Но все их беседы записываются, а потом используются для шантажа. Я уже тебе об этом рассказывала, но не показывала, так сказать, студию. Запись включаю я, уходя из помещения, нажимаю на брелок. Не очень-то красиво с моей стороны, но ты знаешь про моего мужа.

Я опустила глаза. Человек – удивительное создание, в нем с легкостью способны уживаться любовь и ненависть, жадность и щедрость, желание помочь кому-то и утопить кого-то. Софья нежно любит своего супруга, самоотверженно лечит его. Ради того, чтобы инвалид надолго не оставался один, ушла из хорошего места, стала смотреть за квартирой, в которой творятся нехорошие дела. И она помогает шантажистам – включает замаскированные видеокамеры, которые записывают все происходящее в спальне. Каким образом в Тимофеевой такое поведение уживается с порядочностью? И ведь сначала Софья захотела помочь мне, потому что я прикинулась женщиной, избитой любовником, а теперь она благодарна мне за массажиста Игоря и решила выдать своего работодателя!

Тимофеева вдруг улыбнулась.

– У меня просто нет выбора. Эта работа – единственная, которая позволяет мне постоянно бегать домой и проверять, как там Алеша. Когда он еще не мог даже пальцем пошевелить, со спинки