пойдет за тобой следом? Скорее всего, будет поджидать в зале, пока ты оттуда не выйдешь. Да там и другие пассажиры. Рискованно. Зачем? Ради встречи с Галибом, чтобы его не засветить?

– Ты права. Маскировка лучше. Выйдем к такси порознь. Сядем в разные. Доедешь сюда. – Он показал ей листок с адресом кафе. – Скажешь, что едешь к мужу. Разминулись в аэропорту. Лицо закроешь чаршафом. И без самодеятельности. Выходи из туалета с другими женщинами, попроси кого-нибудь из них проводить тебя до стоянки такси.

Зара кивнула и ушла, забрав свой тяжеленный баул. Он не сомневался в способностях курдянки. Она много лет участвовала в законспирированной работе РПК.

«Что же это такой теплый прием?» – размышлял он, складывая газету и поджидая, когда в мужской туалет зайдут сразу несколько человек.

Петру хватило нескольких минут в кабинке, чтобы сменить рубашку и надеть пиджак и галстук. Затем он приклеил усы, достав их из несессера, где лежали бритва и пена для бритья. Надел очки с простыми стеклами и взглянул в зеркало, закрепленное на крышке несессера. С удовлетворением отметил, что не похож на себя. Горюнова учили при незначительной маскировке перевоплощаться кардинально. Из сумки он вытащил и пристегнул к ней длинный ремешок. Сумку повесил на плечо и завел за спину, придерживая рукой. Вышел вместе с несколькими мужчинами, следуя за группой к выходу из аэропорта.

Следивший за ним человек всматривался в вышедших, но по Горюнову лишь мельком скользнул взглядом. Петр бодро прошествовал к стоянке такси, ощутив минусы своей маскировки – в пиджаке чувствовал себя, как в телогрейке. Он сел в такси и, едва они отъехали от аэропорта, начал разоблачаться. Оставил лишь усы, дабы не смущать таким «разоблачением» таксиста.

К кафе не поехал, не сомневаясь, что Зара в состоянии сама о себе позаботиться. Он отправился на конспиративную квартиру, как было оговорено с Тобиасом еще в Багдаде, чтобы встретиться с Идзи.

Второй связной, который нашел Энлиля в Багдаде после вторжения, был неприятен Петру – бывает несовместимость с первого взгляда. Горюнова раздражали круглое и самодовольное лицо Идзи, неестественно прямая спина. Связной излучал самоуверенность, которую не переносил в людях Петр.

Идзи по договоренности должен был ждать Энлиля сегодня в течение дня на явке. Петр мог появиться там и поздним вечером. Он бы и пришел вечером, чтобы сбить спесь со связного, однако слежка нарушила его каверзные планы, и Петр решил не тянуть резину.

Город из окна такси показался шумным и суетным. Множество фонтанов, цветников, целые дома без следов бомбежек. Петр смотрел на все это с ревностью и обидой за пострадавший Багдад.

Попросил таксиста остановить за квартал от квартиры. Перед отъездом из Багдада он основательно изучил карту Эрбиля и неплохо ориентировался. По раскаленной улице прошел вверх, к светлому семиэтажному дому.

В крохотной квартирке гудел кондиционер и было почти темно от жалюзи на окнах.

– Эта встреча ни к чему. У меня нет никакой информации, – Петр закурил, игнорируя недовольный взгляд Идзи. – Или у вас что-то есть? – Он с ним разговаривал по-английски, как и с Тобиасом. – Или встреча обусловлена тем, что Центр определился с обеспечением меня связью в горах?

– Я слышу насмешку в твоем голосе. Напрасно, – покровительственно утешил Идзи. – Лимонад будешь? Холодный. – Он налил в два стакана из графина, стоящего на высоком столике у кондиционера. – Почему ты избегаешь говорить по-русски?

– Так что насчет связи? – Петр отмахнулся, взял стакан, но поставил его перед собой на журнальный столик, подавляя раздражение.

– Через Авдаляна. Он уже там очень давно, ему доверяют безоговорочно. У него есть спутниковый телефон.

– Все так просто? – Петр вскинул брови.

– Ну, не все так просто, – хмыкнул Идзи и отпил лимонада. – Однако тебе не стоит об этом беспокоиться.

– Кому, как не мне? – спокойно, сдерживаясь, спросил Горюнов, понимая, что разговор с Идзи бессмыслен. Центр спустил указания, а то, что связной интерпретирует их по-своему, – это всего лишь эмоциональная окраска, не более того. Петр чувствовал, что Идзи распирает какая-то информация, не связанная с заданиями Центра.

– Ты устроился в Эрбиле? – Идзи подлил себе еще лимонада и сел в большое кресло – одно из двух, стоящих у журнального столика. Больше в комнате ничего не было. На стенах солнечные ослепительные точки от перфорации на металлических жалюзи.

– В процессе. Я ведь торопился сюда, надеялся на полезную информацию, техническое обеспечение моей вылазки в Кандиль, ну, на худой конец, на ЦУ, – Петр развел руками, демонстрируя этим жестом, что ничего из вышеперечисленного он так и не получил. Зря ходил. С Тобиасом таких проколов не случалось.

– Кое-что для тебя у меня все же есть. Не ворчи. – Идзи казался загадочным. – Речь о твоем приятеле Теймуразе Сабирове.

Этого Петр не ожидал. Неужели вскрылись новые подробности гибели Мура?

– Мне говорили, что вы друзья, – вкрадчиво уточнил связной. Но, не дождавшись реакции, продолжил: – Ты знаешь его жену?

Горюнов взглянул на часы, не подпитывая тщеславие Идзи, не демонстрируя ему свое любопытство.

– Короче, – поторопил он, – меня ждут. Я и так потратил кучу времени.

– Ты не пожалеешь. Так вот его жена и две дочери собрались переезжать. – Идзи взял паузу, улыбаясь. – Как думаешь, куда? – Он передернул плечами. – У тебя такой взгляд, будто ты меня молотком по голове стукнуть хочешь.

– Молоток – это оружие грабителей. А в данный момент ты меня грабишь – время отнимаешь. Короче…

– Короче, – послушно кивнул связной, – она переезжает в Болгарию. Ты знал, что ли?

Идзи не видел никакой реакции, лицо Петра оставалось усталым и безразличным. Энлиль снова взглянул на часы.

– Может, не веришь? – обиженно добавил связной. – Моя жена с ней общалась, информация от первоисточника. По-бабьи поделилась, – добавил он по-русски. – Что она забыла в Болгарии? У нее там ни родственников, ни знакомых. Любопытство, знаешь ли, не порок.

– Не в нашей профессии и не по отношению к коллегам. Не стоит, – Петр сказал это негромко, но так, что Идзи больше эту тему не поднимал.

* * *

Зара клокотала от злости, когда Петр все же соизволил прибыть в кафе. Она зашипела на него, как проколотая велосипедная шина.

– Что ты о себе возомнил, Поляк?! Я тут торчу, как пальма в пустыне.

– Образно, – хмуро кивнул Петр. – Уймись! Не заставляй меня злиться!

– Ой, какие мы страшные, – уже не так уверенно прокомментировала курдянка. – Все такие умные… Ты мне не доверяешь, и совершенно напрасно.

– Конечно. Всего-навсего потому, что ты работала на MIT и пыталась убить Аббаса, затем меня, невнятно объясняя это бредовыми радикальными идеями.

Они стояли на улице около кафе, дожидаясь