Шрифт:
Закладка:
В отличие от связного Зара неплохо изучила Поляка. Знала его, еще когда он был довольно молод и в 1996 году в Турции готовил к вооруженной борьбе группу курдов, в том числе и юную Зарифу. Тогда он на все реагировал более живо, гораздо эмоциональнее. Но уже во время их совместной сирийской эпопеи стал более жестким и закрытым. И все же ей удавалось замечать едва уловимые изменения в его настроении.
Сегодня после своего внезапного отсутствия Поляк вернулся не просто мрачным, но подавленным и даже обескураженным.
– Зачем ты все время напоминаешь? Ты просто не можешь простить мне смерть Дилар, – курдянка вздохнула и покачала головой. – А ведь я ее не убивала и никак не участвовала в этом.
– Я знаю, – отмахнулся Петр и поспешил к подъехавшему такси. Открыл дверцу, положил сумки на заднее сиденье и обернулся, чтобы пропустить Зарифу. Сам он собирался сесть рядом с водителем.
Однако Зарифа стояла там же, где он ее оставил, – на тротуаре у входа в кафе и, пораженная, смотрела на него пристально. Он вернулся к ней и крепко взял ее за локоть:
– Живо в машину!
– Что ты знаешь? – Зара уперлась. – Скажи сейчас. Ты на меня все время смотришь волком. Выходит, не из-за Дилар?
– У тебя своих грешков предостаточно. А с Дилар расправился Галиб, не так ли? Ты чувствуешь свою вину, что не предотвратила убийство. Довольна? Теперь поедем, иначе я расплавлюсь сейчас на солнце. Я просто хочу принять душ. У меня нет настроения анализировать, кто и в чем виноват. Дилар мертва. Мы ее не воскресим. Вопрос в другом – каким образом Галиб был связан с Дилар? Ты знаешь?
Зарифа опустила глаза и покачала головой.
– Подумай об этом, – Петр подтолкнул ее к машине. – Поговорим позже.
* * *
Холодной воды тут не могло быть при сорокаградусной жаре. Земля, под которой проложены трубы водопровода, раскалялась и трескалась. Вода текла слабыми теплыми струйками из лейки смесителя над головой Петра. Облегчения не приносила, только выводила из себя, как китайская пытка, когда на голову капают – капля за каплей, капля за каплей…
– Эти чертовы квартиры! – бормотал он по-арабски и раздраженно постукивал ладонью по запотевшему кафелю на стене, где крепилась лейка душа. – Этот чертов Идзи!
На этом всплеск эмоций, который он себе позволил, прошел, и Петр стал прикидывать, почему Александров не сообщил ему об отъезде жены Сабирова за границу.
«Или генерал нарочно так завуалированно сообщил, чтобы не по официальным каналам, а под видом слухов, чтобы не посвящать в подробности Идзи? Но зачем? И что это может означать? Как-то это не вовремя. Мне категорически надо сосредоточиться на другом».
В дверь ванной постучала Зарифа и тут же вошла. Петр, обмотав полотенце вокруг бедер, брился. Отрастающая щетина заставляла его чесаться и чаще бриться.
– Ты меня достала! – порезавшись, зашипел он. – Скоро и во сне будешь являться с упреком во взгляде. Чего тебе? Хочешь исповедаться и причаститься? – Он хохотнул.
Зарифа провела пальцами по шраму на его руке, оставшемуся от осколочного ранения, полученного в Сирии. Курдянка сама лечила Поляка тогда. Он вздрогнул от прикосновения.
– Я же твоя жена, что ты от меня шарахаешься?
Петр повернул к ней лицо в пене для бритья, смерил ее таким взглядом, что Зара отступила.
– Ну да, ты верен своей русской жене, – ядовито отметила она.
– При чем тут это? – Он смыл пену с лица. – Сейчас придет Фарханг.
– А потом? – с надеждой спросила Зара.
Он хотел прервать скользкий разговор, учитывая, что не испытывает к Зарифе ничего, кроме постоянной настороженности. Ему хватило Дилар. Но в ту он хотя бы влюбился. А второй курдянки или, не дай Бог, второй беременной от него курдянки Центр не потерпит.
– Боливар не вынесет двоих, – непонятно для Зарифы сказал он. – Изыди, женщина!
Мысль о Муре вернулась, когда Зара хлопнула дверью. Петр знал, что теперь размышления, пробуксовывающие от нехватки фактов, начнут одолевать или останутся навязчивым фоном в подсознании, если он будет занят текущими делами.
«Зачем его жене уезжать в Болгарию? Почему в Болгарию? Если кто-то хочет намекнуть… – Он потряс головой. – Тогда это не намек, а вопль! Буквально в мегафон кто-то делает тонкий намек на толстое обстоятельство. Жена Мура… Как ее? Марина или Марианна? Она бы должна помалкивать, а не бегать по женам сотрудников, размахивая болгарским бело-зелено-красным флагом. Или она настолько глупа? Я ее совсем не знаю… Тут что-то не так».
– Ну что еще?! – отреагировал он на очередной стук в дверь.
– Музхар пришел, – официальным тоном известила Зарифа.
Фарханг в пропотевшей рубашке сидел на маленькой узкой кухне у окна.
– Заставили они нас сегодня побегать. С чего вдруг такая активность местных? – курд говорил на турецком.
– Это нехарактерно? – Пригладив влажные волосы, Петр присел на край подоконника и закурил, щурясь от дыма.
– Вообще-то да. Их заинтересовал ты. Но у нас, кроме меня и Авдаляна, о твоем приезде никто не знал.
– Авдалян? – вмешалась в разговор Зарифа. – Кто это?
– Не лезь! – осадил ее Петр, подумав, что дело не в Авдаляне и не в Фарханге. Мёрфи хочет контролировать ситуацию. Он не доверяет Садакатли. Поэтому слежка – хочет знать, с кем встречается новый агент MIT в Эрбиле, и сравнить впоследствии с отчетом, который получит от Петра через Галиба.
– Зара сказала, что ты хотел встретиться с кем-то из руководства РПК. С Байыком или Карайыланом. Если ты простой рядовой боец, то они не станут с тобой встречаться. Даже рекомендация Авдаляна вряд ли поспособствует… Тем более он просто просил доставить тебя и Зару к нему.
– У тебя наверняка есть связь с ними или с их помощниками. Тогда скажи, что я в 1996 году в Стамбуле активно сотрудничал с Ахметом Мардини и Аббасом Джабаром Али Хамидом. Меня тогда звали Марек Брожек.
Фарханг встал и посмотрел на него с любопытством.
– Допустим, но встреча если и состоится, то в горах. И имей в виду, если ты хитришь, то дорога в Кандиль станет для тебя дорогой в один конец.
Горюнов проигнорировал угрозу. Он уже имел дело с курдами. Они любят запугивать неискушенных в их тайнах, и конспирация их все же срабатывает. «Однако Оджалан до сих пор сидит, пятнадцать лет уже… – Петр смерил взглядом собеседника. Тот уже не казался
